Понятно, что поднялся его клан, как и все, — на спиртном. В двадцатые — так поднимались все… Обычно, когда говорят о бутлегерстве — припоминают Чикаго, но надо сказать, что размах на юге был ничуть не меньше. Если не больше. Рядом Мексиканский залив, в Мексике спиртное никогда не переводилось. А в Луизиане в болотах можно целый винокуренный завод спрятать, что и делали. Кто полезет в болота? Бывало что лезли, пропадали… Местные только пожимали плечами. Они давно привыкли скрывать, что думают о северянах.
Потом пришла пора шестидесятых с марихуаной, тогда был сезон хиппи, сбор поколения… и все было как-то по-доброму, совсем не так как потом, когда начался кокаиновый транзит и целое поколение было отравлено белым порошком. Но отец Сэмми — догадался оставить этот бизнес до того, как за ним и его семьей пришли колумбийские исполнители — и уцелел. Себе он оставил только то, что легально или не вызывает у судьи желание влепить тебе пожизненное. Бабы, стриптиз, нелегальное спиртное, перевозки, незаконная утилизация мусора… и все такое.
Сэмми же — унаследовал бизнес отца и начал развивать его — но кроме того, он влез в дела связанные с нефтью. На этом мы, кстати, и познакомились…
Но про нефть потом.
Не думаю, что вы все поняли из того что я вам сказал. Техас — особенный штат, тут есть какой-то… аристократизм, что ли. Здесь есть такое понятие как «старые семьи» — в Калифорнии, например, его нет, как бы те не пыжились. Аристократизм, правда, странный, здесь вместо «графов» — полковники, причем так могут называть человека, который ни дня ни служил, и от отца титул передается сыну, если тот, конечно, достоин. А вместо дам, как в Британии, — высшая награда от техасцев для женщин — звание «ма». То есть, мамочка. Так вот, Сэмми как раз из этих старых семей, он принят. И пока не совершит что-то совсем непотребное — так принят и будет.
Я выбрался из вертолета, подошел ближе. У Сэмми в руках какая-то карта, отсюда видно. Бумажная карта. Он не любит электронику и правильно делает. У меня тоже из электроники только пейджер. В наши дни государство следит за всеми и вообще слишком многое себе позволяет. Надо это помнить.
— Доброго дня.
— Летим в соседний штат. Надо кое с чем разобраться, — без предисловий сообщает Сэмми.
Соседний штат — это Луизиана. Самый необычный и самый неспокойный штат на Юге. От Техаса он отличается, как лед и пламя.
— С чем именно?
Танкеры приходят не в Техас, танкеры приходят в Луизиану. Штат сильно пострадал — сначала от знаменитого урагана, когда фактически смыло столицу штата, а потом — от сильного разлива нефти в Мексиканском заливе. Это нанесло убийственный удар по деловой активности, столица штата Батон-Руж так и не оправилась. Потому правительство штата закрывает глаза на то, на что в Техасе не закрыли бы.
Кстати, посмотрите первую часть «Настоящего детектива». Он как раз в Луизиане снимался — на побережье. И то, что там, в болотах происходит — тоже вряд ли выдумка.
Впрочем, там, как и везде, — не происходит ничего такого, с чем не разберется метко пущенная пуля.
— С чем именно?
Сэмми достает сигару, вертит в руках. Бросает курить. Остальные, точно повинуясь невидимому приказу, отходят в сторону.
— Приходит танкер. Но вместе с ним — собирается прибыть Мано. Он зол.
— На что?
— На свой процент, как всегда. Ему всё мало.
Похоже на правду.
— Мне надо, чтобы меня кто-то прикрыл. Лучше тебя — я не знаю.
Я молчу. Меня такая лесть давно не берет.
— Знаю, у тебя правила. Но мне надо сегодня выжить. А ты в деле, так?
Да, черт возьми. Так.
— Да, ты прав.
— Я что-то должен знать?
— Если почувствуешь угрозу — просто падай. Ты упал — я открываю огонь.
США, Луизиана. 08 ноября 2022 года
Луизиана — это штат, который немалую часть своих денег зарабатывает портами. Именно здесь, а не в Техасе находится крупнейший нефтеналивной терминал — оффшорный порт в двадцати с чем-то милях от берега, бывшая нефтяная платформа, куда теперь могут причаливать супертанкеры. Но тут полно и других портов, а самое главное — устье реки Миссисипи, в которое тоже могут заходить танкеры. Луизиана — это еще и центр химической промышленности США, потому всякие установки, заводы везде и природа прилично так отравлена. Во многих местах просто чувствуешь на языке, чем ты дышишь.