— По-моему, прекрасная идея, — игриво царапнула меня длинным ноготком Шарха, — мне, например, очень нравится.
— О, ты такая великодушная и добрая! — воскликнул я чуть ли не со слезами в голосе, глядя на растерявшуюся принцессу восторженным взглядом, но тут же сбавил обороты: здесь главное — не переиграть.
Шарха удивлённо моргнула: видимо, доброй и великодушной её ещё никто не называл.
— Почему? — она снова хлопнула длинными ресницами.
— Ну как — почему? — я слегка приобнял её за плечи, делая вид, что не замечаю строгого взгляда Джареда. — Ты ведь готова пожертвовать ради меня своей юностью и, став моей женой, разделить со мной все беды и тяготы этого пути.
Было забавно смотреть, как удивлённо вытянулись лица у всех трёх представителей Ассарша: судя по всему, представления о жизни божества тут были достаточно стандартные. Старый Фираш, насколько я его знал, очень любил комфорт и всевозможные удобства.
— А почему тяготы? — выцепила главное из моих слов Шарха. — Ты же божество, разве тебе не доступны все блага окружающего мира?
— Если бы, — я смахнул несуществующую слезу, — доступ ко всем этим чудесным возможностям ещё нужно заработать, понимаешь? Ваша империя — первая, в которой я буду самостоятельным богом. Так сказать, первый опыт, который, к сожалению, редко бывает удачным. Но ничего, я справлюсь, я очень старательный и целеустремлённый. А пока можно и в небольшом храме пожить, ничего страшного. Там ведь хватит места для двоих, Джаред?
— Вполне, — странным придушенным голосом ответил император, — пожалуй, если потесниться, то даже для троих.
— Ой, зачем же трое? Нам пока рано думать о детях, правда, дорогая?- всплеснул я руками. — Нам скромную лежанку и родничок, чтобы умыться. А больше ничего не нужно, правда, Шарха? Питаться можно скромно: фрукты с деревьев, ягоды…
— Грибы скоро пойдут, — подсказал кусающий губы секретарь, — они, правда, ядовитые, в наших лесах другие не растут…
— Ничего, я думаю, если их как следует вымочить, а потом пару часов проварить, то можно попробовать. В крайнем, — тут я сделал паузу, умоляюще глядя в круглые глаза принцессы, — но только в самом крайнем случае… можно продать что-нибудь из твоих драгоценностей. Я потом выкуплю, ты не думай!
— Продать⁈ — она возмущенно выдохнула. — Да мой муж должен осыпать меня драгоценностями, а не брать мои! Его забота — окружить меня роскошью и блеском! Какой храм? Какие ягоды?
— Но ведь ты же сама… — робко протянул я руки к отшатнувшейся принцесске, — ты же дала мне надежду!
— Как дала, так и заберу! — отрезала опомнившаяся Шарха. — Даже думать об этом не смей! Я никогда не стану твоей женой, бог-неудачник.
— Точно-точно? — переспросил я. — Вот ты прямо императорское слово даёшь?
— Разумеется, — тут же нахмурилась императорская дочка, — не хватало мне ещё по всяким тесным храмам ютиться!
Я тут же особым образом щёлкнул пальцами, и под потолком беззвучно сверкнула молния:
— Услышано, — торжественно провозгласил я, — ты дала слово, что никогда не станешь моей спутницей жизни. Императорское слово, заверенное божеством, вдвойне нерушимо. Уф, хорошо-то как!
Император и секретарь задумчиво смотрели на меня и молчали, а принцесска возмущённо хлопала ресницами.
— А ведь сначала он показался мне рохлей и бестолковым, — поделился с помощником мыслями Джаред, — а сейчас я смотрю и понимаю, что очень может статься, что он и справится. Пойдём, Мортимер, покои в центральном храме ждут тебя.
— Ага, спасибо, — я благодарно кивнул, — бассейн с ароматной водой, а потом изысканный ужин на террасе с видом на пустыню — это именно то, что мне сейчас нужно.
— То есть ты меня обманул? — неверяще протянула Шарха. — Ты не собираешься жить ни в каком скромном храме⁈
— С чего бы? — я усмехнулся, но решил не добивать её словами о том, что ни при каких обстоятельствах она не стала бы моей не то что женой, а даже просто подругой.
— Но почему⁈ — к сожалению, избалованная девица действительно не понимала причин моего такого поведения. Эх, придётся перевоспитывать, куда деваться. Иначе ещё немного, и Шарха станет для императора источником больших проблем. А моя задача — решить имеющиеся и не допустить новых.
— Я как-нибудь потом тебе объясню, — пообещал я и поинтересовался у Джареда, — у тебя все дочери такие милые, или только старшенькая удалась?