В центре круга пирамидки напоминали мне старушек, следящих за мной из-под каменных шалей. Я расправила накидку на земле и села на нее, скрестив ноги. Даже в слоях шерстяной одежды было холодно. Я закрыла глаза, медленно дышала и думала о воздухе. Нежный ветерок, резкий порыв ветра, вихрь. Голос, шепот, пение слов ритуала, как делали те женщины. Крик. Вопли. Я надеялась, что Шепот не найдет ничего плохого.
Воздух поддерживал крылья птиц и насекомых, помогал им летать. Воздух делал пузыри на поверхности воды, поднимал белую пену в море. От воздуха трепетали свечи, вздымалось пламя костра. На островах на западе я видела, как деревья ломаются от силы ветра. Я в ужасе смотрела, как шторм вздымает волны, что пытались накрыть островок, где были мы с Тали. Воздух мог бить хлыстом, мог разрушать. Но воздух был жизнью, первым вдохом младенца, последний выдох бабушки, когда смерть поцелуем закончила ее страдания.
Я открыла глаза, глубоко вдохнула и запела Песню правды, гимн, что запретил Кельдек. Я не нашла способа лучше дать Белой леди знать, зачем я здесь.
Земель Олбана я дитя
Из кости, что хранит земля,
И как скала ее сильна,
Свободна сердца глубина.
Женою буду я с дитям,
А я рыбачу по морям,
Я песнь играю налегке,
И воин я с мечом в руке.
Что-то здесь было. Крохотное присутствие, много таких, они гудели и пищали у моей головы, мне хотелось отогнать их… Но я держала руки на месте. Здесь было что-то другое, огоньки, воплощение магии, которую я ощутила, едва мы с Шепотом подошли к этому месту.
Закроет Леди вдруг огнем,
Лорд Севера сердца зажжет,
И Острова секрет хранят,
И сплю спокойно я в Тенях.
Гудение переменилось, пока я пела, стало нежной высокой музыкой. Крохотные существа двигались так быстро, что я не могла разглядеть их, но ощущала трепет крыльев, вспышки цвета, сияние, словно у каждого в теле был свет.
Я — небо, но я и гора,
Я песня, что не умерла,
Я — травы, но я и моря,
Свободная моя душа.
Песня закончилась. Существа описали еще несколько кругов над моей головой и опустились мне на плечи, волосы и колени. Их гудение пропало.
Не насекомые. Не птички. Добрый народец, но не такой красивый, как Сильвер или западники. Эти были маленькими, не больше стрекозы. Их одежда была из паутины и перьев, капель росы и тонкой ткани. У каждого были нежные крылья. Они сияли. Я боялась двигаться, чтобы не сломать их.
— Песня… — сказала я и замолчала, они взлетели, словно их спугнули. Но мое пение им не мешало. Я понизила голос до шепота, и они снова опустились. — Песня — мой дар вам, поднесенный с уважением. Я ищу добрый народец востока, а еще Белую леди, — это было смело, зато быстро.
Один из крох заговорил или запел, голос был таким высоким, что я слышала только звук, но не слова, сердце сжалось. Среди Народа Внизу в Тенепаде было пять крох, чьи голос люди не разбирали, и кто-то из ребят побольше переводил их нам. Теперь у меня переводчика не было.
Кроха попытался снова. Он стоял на моей ладони, махал ручками, словно это помогало передать послание. Его волосы были длинными и спутанными. У него были человеческие глаза, нос и рот, но их расположение напоминало насекомое. Одежда его была сплетена из паутины.
— Мне ж… — я забыла понизить голос, они снова взлетели. — Простите, — прошептала я. — Я не понимаю вас. Я Нерин. Зовущая. Я пришла с севера. Может, вы слышали о нас. Здесь есть кто-то крупнее вашего вида?
Крохи с горем завопили.
— Ушли? — догадалась я. — А Белая леди?
Существо на моей ладони изобразило крупную дрожь, укуталось накидкой. А потом указало на меня и на пирамидки, склонив голову, словно задавало вопрос.
— Холодно, да. Мне холодно, и будет еще холоднее, ведь зима на носу. Предлагаете укрыться в домике-улье? Это место давнего ритуала, да? Не хочу никого оскорбить.
Существо явно пожало плечами. Повторило дрожь, пошатнулось и рухнуло на мою ладонь, будто замертво. Я застыла. Прикосновения ко мне могли их убить?
Другие поднялись облаком, издав пронзительный звук, что напоминал смех. Существо в паутине вскочило на ноги, раскинуло руки, словно ожидало аплодисменты. Оно указало на меня, а потом повторило свое выступление.