Флинт едва удержал пустое выражение лица.
— Сам, мой король?
— Боишься трех крох, что не достают тебе до колена? — глаза короля мерцали. — И это лидер отряда Оленя?
— Я не боюсь, мой король. Удивлен, да. Я, конечно, сделаю это.
— Задумался, почему такую работу я даю одному человеку, еще и опытному Силовику? Бридиан верит, что несколько людей отпугнут добрый народец, и они не увидят, что произойдет. Он сказал, что твои мудрость и опыт позволят выбрать верное место.
Мудрость и опыт. Бридиан? Это ловушка. Или проверка верности.
— Ясно, мой король.
— Решили, что ты выведешь их в сумерках, в районе ужина. Я соглашусь. Не стоит делать представление из этого.
Кельдек не хотел видеть доказательство его поражения.
— Да, мой король.
— Сегодня, Оуэн. Бридиан говорит, что пленники долго не протянут, а мы не хотим упустить шанс проучить их.
* * *
Незадолго до сумерек он пошел в подвал пыток Зимнего форта. Яма — неофициальное, но понятное название — была под крепостью и за пределами. Клетки были маленькими, место — темным. Лампа горела возле стража, а брешь размером с кулак, ведущая наружу, пытала пленников тщетной надеждой. Здесь пленники быстро сдавались, и их допрашивали. Яма была влажной, темной, жуткой. Человек мог умереть от запаха, насекомых, жижи, что давали вместо еды. Или сдаться королю от отчаяния.
Он был на вершине узких ступенек, ведущих к темницам, когда услышал высокий крик, полный усталости. Он спускался, медленно дыша, позволяя маске спокойствия скрывать его эмоции.
Брокк из отряда Волка, один из порабощенных, был на посту. Он отсалютовал — правая рука на груди, сжатая в кулак, — не обращая внимания на статус Флинта как лидера отряда.
— Оуэн.
— Брокк. Я пришел забрать крох.
Брокк понизил голос, его было сложно различить за звуками из темниц. К крикам добавились стук и топот.
— Я тебя ждал. Получал приказ. Но…
— Что?
Брокк нахмурился.
— Королева спустилась. Она сейчас с пленниками. Сказала, что хочет побыть с ними до того, как ты уведешь их.
— Сколько? — судя по всему, не долго. — Мне нужно увести их до заката.
— Она не задерживается здесь, — Брокк разрывался между приказом короля и присутствием королевы. — Оуэн, я не могу просто пройти туда и….
Порабощенный человек был верен королю. Ему приходилось исполнять приказы, но лишь глупец решит помешать королеве.
— Я пойду, — Флинт уже оставил оружие, было неуместно брать мечи и ножи с такими пленниками, хотя у Брокка был меч, а в клетках были железные прутья. Он глубоко вдохнул и прошел по узкому коридору между рядов темниц, остановился перед брешью, откуда доносился крик. Там была Варда, невысокая прямая фигурка в красном платье, темные волосы были подняты наверх, ее лицо озаряла жуткая радость. С ней в темнице был Силовик из Волков. Он наказывал, а королева, видимо, приказывала.
— Оуэн Быстрый меч, — голос королевы был с придыханием. — Пришел убрать мусор? Столько надежды, когда Эстен призвал их, и такое разочарование в деле… Забудь. Их явно есть больше там, откуда они. Не стой. Мы уже уходим, — она прошла мимо нее, губы улыбались, но не глаза. — Боюсь, ты опоздал. Но теперь тихо, а то у меня раскалывалась голова. Унеси их, Оуэн. Так приказал король, — в ее голосе был металл, окруженный сиропом. Она не скрывала свое недовольство. — Ардон, найди Оуэну мешок, чтобы отнести эти… останки, — она вышла из темницы, оставив дверь открытой и пошла к ступенькам. Ардон посмотрел с вопросом, Флинт покачал головой, и Силовик пошел за королевой. На его плече была тяжелая цепь, а в руке — железная дубинка.
«Я не могу злиться. Не могу проявлять чувства. Есть работа. Выполняй».
— Брокк? — позвал он, когда другие шаги утихли. — Можешь принести лампу? И старое одеяло.
Он шагнул в темницу. Пушистое существо было изломанным, замертво лежало на каменном полу. Существо, похожее на мужчину, темнело пятном в углу. Крохотная женщина сидела у поверженного, сжимая его лапу, и шептала:
— Поднимись, как огонь. Лети с орлом. Плыви с селки и отдыхай на цветочном поле. Теперь ты в безопасности. Тьма прошла, теперь будет свет.
Брокк пришел с потрепанным одеялом под рукой и лампой в руке. Теплый свет залил камеру, показав белое, как мел, лицо женщины, ее глубоко посаженные глаза и лужу крови на камнях. Свет озарил синяки, переломы, следы встречи с железом.