— Обойти можно, но по фермерским угодьям. Одному идти было проще. И у меня были истории для прикрытия.
— Не хотелось бы идти по поселению, — сказала я. — И лучше бы нам найти место для ночлега, о котором ты говорил, до сумерек, — по плану мы хотели дойти до уединенной долины и остановиться там на ночь. Эан сказал, что до границы Гленфаллоха три дня пути. А там нас уже не тронет патруль Эревана, хотя люди короля могли быть всюду.
Сильва нарезала высушенное яблоко на мелкие кусочки и давала Свирели, сидевшему на ее плече. Она сделала ему гнездышко на спине Снежки, и мы думали, что он будет прятаться там, пока мы в пути. Но Свирель становился смелее, чем дальше мы уходили от его дома. Он кричал нам высоким голоском, пока мы шли, и одному приходилось брать его на плечо или, но больше ему нравилось ехать на голове, держась за волосы. Мы с Сильвой менялись, радуясь, что кроха рад и здоров. Да, тот испуганный израненный малыш изменился.
— Нужно спрятать его теперь, — сказал Эан, хмуро глядя на Сильву и Свирель. — И пусть молчит. Его писк привлечет внимание, и это нам не поможет.
— Я постараюсь объяснить ему, — мне не хотелось использовать барабан для этого и я Эаном и Шепотом рядом, ведь слух был секретом, этой мудростью Белая леди поделилась со мной для своих целей.
— Идем по фермам? — Шепот был потрясен.
— Так лучше, чем через поселение. Готовьте истории, — сказала я, зная, что идти будет сложно. — Говорить будет Эан, пока у него есть шанс.
Я не была рада этой части плана. Мог Эан подать ложь так, что нас отпустят? По истории они с Сильвой были братом и сестрой, как и в жизни, а я — их кузиной. Мы жили в Гленфаллохе, работали на маленькой ферме, наши родители умерли. Мы ходили на север за хорошей козой, которую обещали нам знакомые в районе Скури. Мой брат Фергус остался на ферме. Где была ферма? Южнее крепости Гормала, два дня пути. Эту местность хорошо знал Эан. Если у него спросят подробности, он их расскажет. Мы с Сильвой изображали стеснительных девушек, что полагались в разговоре на брата. Шепот собирался оставаться вдали, чтобы не добавлять риска. Но его магия спасет нас в крайнем случае.
Пока мы не ушли, мы с Сильвой отошли облегчиться. Я взяла барабан, а Сильва — Свирель. Мы сели на траву, Свирель устроился на колене Сильвы, я поднесла барабан к губам.
— Ты меня слышишь? — прошептала я. — Понимаешь?
Он раскинул ручки и кивнул.
— Хорошо. Мы идем туда, где много людей. Людей. И мы можем вызвать у них подозрения, они могут задавать вопросы. Мы должны быть уверены, что они не увидят тебя. Сможешь спрятаться и молчать? Твой голос быстро привлечет внимание, даже если ты лишь чихнешь.
Свирель не был впечатлен. Он быстро изобразил, как будет зажат в тесном месте, как ему будет неудобно, и как он будет хотеть чихнуть, упасть в обморок от давки. Он пять секунд пролежал на колене Сильвы, а потом вскочил на ноги и поклонился.
— Мы остановимся и выпустим тебя, как только сможем, — прошептала я. — Выпустим поесть и размяться. Я знаю, что многого прошу. Но это важно, Свирель. И для тебя, и для нас.
Он изобразил ладошками летящую птицу, указал на холм и пожал плечами с раскинутыми руками. Я почти слышала сухой голос Леди: «А где ухалка? Где его сумка?».
— Шепот может сойти за обычную сову. Он останется неподалеку, вмешается, если того потребует ситуация. Мы надеемся, что никто не заинтересуется нами.
Свирель рассмеялся высоким голосом, барабан задрожал.
— Тише, — зашипели мы с Сильвой.
Кроха зажал рот рукой, в больших глазах был преувеличенный ужас. Я невольно улыбнулась.
— Я серьезно, — прошептала я в барабан. — Как только спрячешься, молчи, пока мы не выпустим тебя. Обещаешь?
Он помахал крыльями и пожал плечами.
— Пообещай, Свирель. Пожалуйста.
Он кивнул, помрачнев.
— Хорошо, — я встала на ноги. — Сильва, иди первой. Я его подержу.
Но Свирель поднялся с ее колена, его крылья вспыхнули на солнце, он улетел от нас. Я потрясенно вдохнула. А если мы его не вернем? Мои обещания станут ничем. Он был таким маленьким, что дрозд мог легко его проглотить.
— Иди первой, — спокойно сказала Сильва. — Я присмотрю за ним.
— Но…
— Ему нужно размять крылья и ощутить воздух. Он вернется.
Она была права. Когда мы закончили, Свирель опустился мне на плечо, где сел, скрестив ноги. Он вернулся в корзинку и закрыл глаза.
— Будь осторожен, — прошептала я и закрыла его крышкой, но у меня не было барабана, и мои слова могли значить для него не больше шелеста листьев.