Тут и Валерка хохочет.
Горн прервал свидание с родителями, и все отряды выстроились на пионерской линейке вокруг ракеты «Восток».
Начальник лагеря поздравил ребят с открытием первого пионерского сезона, потом громко скомандовал:
— Смирно! Равнение на флаг!
И по мачте, установленной на ракете, медленно поднялся красный флаг и затрепетал на ветру. Все застыли, отдавая салют пионерскому флагу.
Когда начало смеркаться, ребята с песнями пришли на поляну и расселись вокруг костра.
Валерка с нетерпением ждал, когда разгорится костёр. В середину круга вышел старший вожатый, поднял руку. Стало тихо.
— Ребята, костёр так не загорится, — серьёзно сказал он, — его нужно попросить. Я вам сейчас скомандую: «Три, четыре», а вы дружно скажите: «Во имя былых и грядущих побед, костёр пионерский, зажгись!» Все слышали?
— Все! — отозвались ребята.
— Итак: три, четыре!
Но пионеры отозвались вразнобой. Костёр не загорелся.
— Плохо, — сказал вожатый, — а ну ещё раз: три, четыре!
На этот раз ребята прокричали так дружно, что у Валерки даже в ушах зазвенело. У костра никого не было, но вдруг из зелёной хвои повалил густой дым, и следом за ним вырвались красные языки пламени. Над костром, словно фейерверк, повисли куполом длинные, как иглы, искры. Они таяли где— то в темноте, а на смену им взлетали другие. Всё это походило на сказку. Такого костра Валерка ещё никогда не видел. Разве можно было его сравнить с тем костром, который разжигал Миша Бачин на общественном огороде! Пламя осветило всю поляну, в лица ребят стали багрово — красными. Валерка так и не понял, отчего загорелся костёр; не поняли этого и другие ребята. А праздник продолжался.
Перед ребятами выступил самодеятельный кружок лагеря.
Может быть, в другой раз Валерке понравились и танцы, и песни, и стихи, но сейчас он всё пытался отгадать: как же сам загорелся костёр?
Когда закончились выступления, старший вожатый объявил:
— К нам в гости пришёл охотник Николай Борисович Протопопов. Он долго жил и охотился в этих местах, где сейчас находятся наш лагерь. Давайте попросим Николая Борисовича, чтобы он рассказал нам о себе.
Ребята дружно зааплодировали. В центр круга вышел старик с короткой бородой и седыми бровями, как настоящий дед-мороз.
— Я говорить-то не приучен, да и не получается это у меня как-то, — начал он, смущённо улыбаясь. — Ну, что о себе рассказывать? Живу, как все. Занимаюсь охотой, стерегу лес и диких животных от браконьеров. Лесничий я в этих местах. Поначалу моя землянка стояла как раз неподалёку от вашего лагеря. Я, почитай, десять лет тут промышлял. Ну, а потом, когда стали строить город, пришлось откочевать подале.
Лесничий осмотрел ребят, усмехнулся:
— Десять лет прошло, не боле, а тут город такой отмахали. Небось многие из вас в Ангарске уже родились. Ну, сознавайся, кто в Ангарске родился?
Ребята зашумели, закричали:
— Я родился… Я в Ангарске… Я… Я… Я…
Валерка поворачивал во все стороны голову.
Как он жалел, что родился не в Ангарске!
— Вот видите, — сказал лесничий, — сколько у меня новых земляков объявилось. Новые граждане Ангарска — вот кто вы есть, внуки мои. А внукам положено гостинцы дарить. Припас я вам тут гостинцев. Не обессудьте, если что не так.
Николай Борисович не торопясь вышел из круга и снова вернулся с двумя мешками в руках. Развязал один мешок, опрокинул его и осторожно вытряхнул на землю. Из мешка выкатился какой-то бурый комок шерсти. Вдруг комок ожил, зашевелился и испуганно шарахнулся от костра к ребятам.
— А-а-а! — раздался оглушительный крик, и лесная тишина взорвалась от восторженных детских выкриков.
— Медвежонок! Живой медвежонок! — кричали ребята и протягивали к нему руки.
А он испуганно метался, пытаясь найти выход из этого плотно замкнутого круга, дико озираясь на зловещее зарево костра, и наконец, дрожащий, уткнулся мордочкой кому-то в колени. Ребята гладили его и называли разными ласковыми именами. Валерка тоже пробрался к медвежонку и погладил его, ощутив под ладонью мягкую длинную шерсть. Когда всё утихло, Николай Борисович сказал:
— Пусть он живёт у вас в лагере. Если его приручить да кормить, он добрым зверем будет.
Потом Протопопов развязал второй мешок и пошёл с ним по кругу:
— А ну-ка, угощайтесь!
Ребята дружно запускали руки в мешок. Валерка тоже сунул руку и захватил полную горсть кедровых орехов.
— Угощайтесь, угощайтесь, — подбадривал ребят Николай Борисович, — это ещё прошлогодние запасы.