— Я тоже такое время очень люблю, — сказала Вера.
— Ой, что ты! Как радужная добрая сказка! Мы ведь тут столько холода приняли, столько бесконечных и мрачных ночей пережили! Я даже представить не могу: неужели когда-нибудь засияет солнце и все оживет в этом мертвом лесу?
— Обязательно, — кивнула Вера. — Вот осень прошла, и зимняя стужа, какой бы долгой она ни была, тоже пройдет. Закон природы: все, что имеет начало, обязательно имеет конец. Я это частенько повторяю, когда очень худо бывает, когда терпеть невмоготу.
— А я в такие минуты вспоминаю, как сюда, в отряд наш просилась. Об одном тогда думала — как с пользой отдать свою жизнь. Пойду, мол, на врагов с гранатой! Или встану навстречу танку, крикну что-нибудь такое…
— А танк тебя — в лепешку — и дальше своей дорогой…
— То-то и оно, не представляла, как на самом-то деле. Тащишься с мешком, мокнешь, мерзнешь, голодаешь — и никакого тебе героизма!
— Выдержка и упорство, — сказала Волошина.
— Да, для нас это, наверно, самое главное. И желание — своими руками врагов бить. Чтобы ощущать.
— Мы и так пользу приносим.
— Я понимаю, Вера. Но хочется видеть и знать, сколько же гитлеровцев я уничтожила. Мы уничтожили! — поправилась она.
— А я все больше убеждаюсь, что война — прежде всего тяжелейшая работа. Потом уж все остальное. Прежде чем заложить мину на шоссе, надо ее донести, надо место разведать, надо ползти ночью, по мокрому, натыкаясь на кусты…
— То самое, что вроде бы само собой разумеется.
— Но к этому, как правило, меньше готовятся, чем к стрельбе, к бою. Больше о возвышенном думают. А на практике-то сочетаются и возвышенное, и самое обычное, будничное. Просто труд во имя большой цели.
— Во имя нашей страны?
— Да, — сказала Вера. — Чтоб весной, когда почки распустятся, когда ландыши зацветут и яркие бабочки замелькают, чтобы к этому времени в лесу и духа вражеского не осталось. Чтобы мы здесь были. Ты со своей мамой. Ну а если уж нам не доведется, то пусть другие. Но чтобы обязательно наши.
Ночные пожары
Борис Крайнов имел твердое правило: никого из девушек, кроме Веры Волошиной, на самые рискованные задания не посылать. У них свои обязанности: разведка, дозор, боевое охранение, разбрасывание «колючек». Тоже рядом со смертью ходили, но все-таки это не огневые стычки. А сегодня придется использовать всех. Иначе ничего не получалось, как ни колдовал командир над картой, над распределением бойцов.
Хоть и лучше чувствовал себя Проворов, хоть и снизилась у него температура, ходить он еще не мог. При нем на всякий случай должны остаться в лагере двое. Возникнет угроза — помогут перебраться в другое место, на запасной сборный пункт.
Значительная часть группы отправится в деревню Якшино. Двое суток наблюдали за этой деревней разведчики. Там, безусловно, расположен вражеский штаб и, судя по обилию легковых автомашин, не меньше, чем штаб дивизии. В Якшино надо устроить пожар поярче, заметней. Если получится, забросать гранатами штабной дом или узел связи — одну из крайних изб, к которой тянулось множество проводов.
Это не все. Дождавшись следующей ночи, ребята подожгут постройки в совхозе Головково, где тоже стоят немцы. А если успеют, то и в деревне Крюково. Для этого людей в основной группе хватит, могут действовать по несколько человек, как подскажут обстоятельства.
Еще двое бойцов поджигают Юматово. Кроме того, остается на западе деревня Петрищево. Разведчики выяснили: там по меньшей мере батальон пехоты и еще какая-то воинская часть. Место глухое, в стороне от большака, фашисты чувствуют себя спокойно. От лагеря эта деревня далековато, идти надо по бездорожью, по незнакомой местности. А просигналить своим необходимо. Кого же послать туда? Думай, командир, думай…
Разведчики, направлявшиеся к деревне Якшино, попали на опушке леса под перекрестный огонь крупно-калиберных пулеметов. Били фашисты издалека, при зыбком свете ракет, ни в кого не попали, но людей рассеяли. Кто-то метнулся обратно, залег среди кустов. Вера Волошина, Наташа Самойлович и Алексей Голубев бросились вперед, в густой ельник. Там же оказалась и Аля Воронина со своими подопечными: с парнями, посланными во вражеский тыл первый раз.
Долго ждали, не появится ли Крайнов, не проберется ли к ним окольным путем?
— Нет, — сказала, наконец, Вера. — Фашисты переполошились, теперь не сунешься. Между нами и Борисом открытое место.