Разве мог так целовать безразличный человек? Разве мог так говорить бесчувственный человек? Разве мог так смотреть равнодушный человек?!
Я пришла сюда за ответами. Догадки и неуверенность разрушают внутренний мир. Ненавижу их с детства. Я обрету либо счастье, либо первоклассное унижение. И то, и другое будет лекарством для меня от одноименной любви и болезни.
Массивные двери медленно вращались, приглашая меня в громадное двадцатиэтажное здание из стали, бетона и стекла.
Обитель Себастьяна Эскаланта. Здесь проходила большая часть его сложной жизни. Я внимательно рассматривала все, что меня окружало, впитывая новые образы: клерков в деловых костюмах, которые спешили к лифту на один из четырех бесконечных эскалаторов или искали уединения на свежем октябрьском воздухе; зеркальный потолок, стены и пол, которые неустанно натирали работники техотдела; строгих охранников в униформе и с одинаковыми стрижками в стиле «бокс», которые деловито следили за безопасностью.
Девушка-секретарь приветливо улыбнулась, когда я показала ей свой пропуск, который мне выдали на первом этаже. Она пригласила меня расположиться на огромном кожаном диване, чтобы подождать, пока сеньор Эскалант освободится, и предложила что-нибудь выпить.
Отказавшись от угощения, я улыбнулась ей в ответ и стала ждать.
Офис Себастьяна на самом верхнем этаже небоскреба. Роскошный интерьер в стиле неоклассики дополнялся нотами современной техники.
Разглядывая обстановку, я так увлеклась, что почти забыла, зачем я здесь. Как вдруг услышала голос, который круче дефибриллятора оживил мое сердце.
— Да, отец, я о ней и говорю, — приближаясь ко мне, голос зазвучал громче. — Что там с наследством?
— Банкротство в этой семье не грозит, — послышался ответ Давида Эскаланта. — Все же странно это, сын…
Они показались из-за угла, и я поднялась на ноги.
Себастьян сперва прошелся невидящим взглядом по мне, но тут же внезапно остановился и уставился в упор медовыми глазами.
— Зоя?!
Какого черта, он так красив?! Эта рубашка с подвернутыми рукавами и черные деловые брюки сидели на нем очень… волнующе. О, где же мне взять силу, чтобы устоять на ногах, перестать глупо и влюбленно улыбаться, смотреть на него, словно я его безумная фанатка?!
А вместо постеров моя комната увешана его портретами…
— Добрый день! — промямлила я, наконец. Давид также оглянулся, и его лицо осветила вежливая улыбка.
— Сеньорита Рольдан! Очень рад вас видеть! — он переводил взгляд с меня на сына и обратно. — О, я, пожалуй, зайду позже?
— Хорошо, отец, — чуть растеряно ответил Себастьян и, когда тот ушел, жестом пригласил меня к себе в кабинет. — Прошу заходи, Зоя!
— Спасибо! — выдавила я, вдыхая знакомый аромат его парфюма.
Как же я соскучилась! Эти глаза, губы, сдвинутые брови и ямочка на подбородке. Таю от одного взгляда на него.
— У тебя красивый… кабинет! — ляпнула я, даже не замечая эту комнату.
Ничего не вижу кроме него!
— Спасибо, — сдержано ответил он и, скрестив руки на груди, присел на свой стол.
Даже не предложил мне сесть. Почему?
— Совсем скоро моя выставка, — я полезла в сумку: — И я захотела тебе вручить первое приглашение. Лично.
Себастьян чуть склонил голову:
— Это честь для меня.
Я, наконец, выудила эту чертову бумажку и, сделав пару шагов, протянула ему. Ох, если бы моя рука не так сильно дрожала под стать голосу! Он осторожно взял флаер, не глядя на меня.
— М-м, стильные! — оценил он, разглядывая глянцевый листок в черно-белых тонах. — Значит, второе декабря, Зоя?
— Да, — улыбалась я, хотя внутри выла от его безразличия. — Начало в четыре.
Он посмотрел на меня и улыбнулся. Вежливо и равнодушно.
— Я постараюсь посетить твою выставку, Зоя.
Себастьян гонит меня. Намекает — пора, мол, уходить. Как стыдно! О, как же унизительно!
— Хорошего тебя дня, Себастьян! — пробормотала я и пошла к выходу.
— Спасибо. И тебе. Зоя.
Я вздрогнула при звуке своего имени. Сама не знаю почему. Взявшись за ручку двери, я оглянулась. Он все также смотрел на меня, но уже без улыбки.
На мгновение наши глаза встретились. Первой отвернулась я и вышла. Вот и все. Он свободен. Он не женат. И он больше не хочет меня. На что я надеялась?! Лекарство от любви оказалось слишком горьким.
***
Я отложила палитру, кисть и взяла салфетку. Вытирая руки, я сделал пару шагов назад, дабы оценить только что законченную работу.