— Как ты себя чувствуешь, Зоя?
Нервозность заставляла меня сжимать и разжимать вспотевшие руки.
— Я в замешательстве.
Герцог поджал губы, подошел ближе и присел на край стола передо мной, чем очень сильно напомнил Себастьяна.
— Я понимаю, дитя, — сочувственно промолвил он. — И, откровенно говоря, разделяю с тобой это чувство.
Он тяжело вздохнул:
— Не знаю, с чего мне начать… Возможно, ты поможешь мне?
У тебя есть вопросы, ответы на которые ты хотела бы знать больше всего? Еще бы!
— Что со мной произошло? — спросила я первое, что не давало мне покоя.
Герцог снова вздохнул и встретился со мной взглядом:
— Вчера тебя пытались убить. Дважды.
Что-то щелкнуло во мне. То, что отвечало за страх перед смертью. Страх, что моя жизнь может оборваться в любой момент.
— Кто? — услышала я собственный шепот.
Перед моими глазами проплывали картины парня в капюшоне, петли свисавшей с потолка и блики света, когда автомобиль переворачивался, швыряя меня из стороны в сторону.
— Не знаю, Зоя. Но обещаю, что скоро мы исправим это.
Я кивнула, обрывками вспоминая вчерашний день. Мало воздуха. Трудно дышать. Я не могла говорить и двигаться. А еще сырость и темнота…
— Как?.. Как меня хотели убить?
Герцог потянулся к какойто тряпке на столе и протянул мне.
— Это твое?
Моя старая кофта. Та самая, которую я потеряла в кинотеатре. В тот вечер, когда впервые встретилась с Себастьяном.
— Да.
Снова тяжелый вдох Давида.
— Наших самых сильных гончих натравливали на твой запах. По задумке преступника, как только их выпустили бы из вольера, то они набросились бы на тебя. Зверей умышленно инфицировали бешенством. Человек, обманом получивший работу у нас и совершивший это, уже пойман и наказан. К сожалению, он не знает ни имени, ни лица заказчика. Я кивнула не в силах произнести ни слова. Я слышала лай собак. И ощущала запах земли.
— С недавних пор все наши служащие проходят процедуру, которую Виктор символично назвал «Искренность». Это обычная проверка на детекторе лжи. Именно она и помогла Виктору предотвратить первое покушение, — продолжал герцог. — Одного из наших работников заподозрили в нечестности и вчера нашли доказательства этим подозрениям.
Почему же меня не проверяли на искренность?..
— Но у преступников оказался запасной план. Они оглушили твоего охранника Раблеса, напали на тебя, ввели паралитик и закопали за нашим лесом. Мы кинулись на твои поиски и просмотрели видеозаписи с камер наблюдения. Увы, они оказались выведены из рабочего состояния. Но не все. Мой младший сын фанатик, если дело касается безопасности. Поэтому он лично, тайно от всех, установил несколько камер, дающих обзор дворца и прилегающих территорий.
«Самый высокий уровень профессионализма у той охраны, которую не видно», — слова Виктора Эскаланта всплыли в моей памяти, пока я снова вытерла вспотевшие ладони об джинсы.
— Мы увидели, как тебя вытащили двое парней и понесли в сторону леса. Фото их лиц уже во всех полицейских участках страны, — он произнес это с задумчивой интонацией, будто проговорил свои мысли вслух. — Виктор догадался спустить тройку собак, натравленных на твой запах, и они вывели нас на кучу рыхлой земли. Мы очень торопились, раскапывая землю, дабы избежать трудностей.
Если бы они опоздали, я бы умерла. И никаких трудностей. Даже хоронить не пришлось бы. Уже все сделано. Я закрыла глаза, прогоняя нахлынувшие воспоминания. Значит, я была в могиле. Вчера я задыхалась, ибо кто-то похоронил меня живьем.
— Тебе вкололи слабый парализующий препарат, — услышала я голос старшего Эскаланта. — Тебя необходимо было отвезти в больницу, и я очень настаивал на этом. Но когда мне рассказали правду, я понял, что лучше доставить больницу в наш дом во избежание новых покушений.
Мои глаза вновь встретились с печальным взором герцога. Меня снова охватило предчувствие неизбежных перемен, которые должны вот-вот произойти.
— Это очень странные и невероятно изощренные способы прервать жизнь человека. Но главное, что теперь мы знаем причины всего этого. Есть огромное количество вариантов лишить человека жизни быстрее и безопаснее, чем те, которые выбирали… они. Люди, которые хотят моей смерти.
— Кто они? — выдохнула я, поднимая глаза на печального Давида. — И почему?
Герцог выпрямился и помассировал виски. Ему сложно продолжать, это очевидно. Спустя пару минут он посмотрел на меня и заговорил:
— Есть одна история, Зоя. Ей уже больше двадцати лет. Это история одного моего близкого друга и его семьи. Покойного друга и его покойной семьи.
— Соболезную…