***
— Есть две новости, — мрачно начал Виктор, войдя в кабинет отца. Себастьян проигнорировал его появление и остался стоять к нему спиной, глядя на огонь в камине.
— Традиционно, начну с хорошей, — напряженно продолжил Виктор. — Зоя в безопасности. Э-э-э… в доме у Ксавьера.
Он заметил, как спина брата напряглась, а рука сжимавшая бокал с чем-то спиртным побледнела.
— Очередной провал, — голос Себастьяна звучал немного громче обычного. — Я терплю поражение за поражением.
Он шумно выдохнул, залпом осушил бокал и со стуком поставил его на барный столик.
Виктор не знал, что сказать. Не очень-то ему хотелось соглашаться с мнением брата вслух:
— Себ, она простит тебя. Просто нужно время…
Будущий герцог замахнулся и только что опустошенный им стакан полетел в сторону, ударился о камин и разбился на мелкие осколки.
— Да причем здесь эта девка?! — заорал Себастьян, глядя в глаза Виктору: — Хватит уже думать своим членом и грезить бабскими мечтами, брат! Ты хоть понимаешь, что теперь будет?! Половина нашего состояния принадлежит семье Солер! И если эту наследницу охомутает какой-нибудь Ксавьер, то мы с тобой дорого заплатим за это!
— Тогда не стоило вести себя с ней как последний циничный козел, брат! — прорычал ему в ответ Виктор.
Мужчины стояли друг напротив друга, словно ожидая, кто первый нанесет удар. Горящие глаза и тяжелое дыхание обоих грозило прейти в столкновение двух сильных характеров. Эта битва была бы решающей, ведь от ее исхода зависели судьбы многих.
— От кровного родства нельзя отказаться. К сожалению, — нарушил тишину суровый голос старшего брата. — А вот дружеские связи искореняются с завидной легкостью! — договорил он и, круто развернувшись, направился к выходу.
— Себ, постой! — неподдельно испугался Виктор и попытался остановить его.
— Ты предал меня, Виктор! — обернувшись, выкрикнул Себастьян, да так, что оконные стекла задребезжали. — Вы предали меня!
— Мы хотели как лучше! — оправдывался Виктор из последних сил.
— Ты хотел! — презрительно поправил его старший брат, стоя в дверном проеме. — Это все ты придумал, верно?
Виктор потупил взгляд и не спешил с ответом.
— Да, — признавая свою вину, согласился тот.
— Знаешь, как я понял это? — Себастьян зло усмехнулся. — Такой аморальный, жалкий и беспринципный поступок мог совершить только такое ничтожество, как ты!
Дверь оглушительно захлопнулась, и Виктор остался в кабинете один на один со своей мерзкой натурой.
***
— Вот это да! — протянул Ксавьер, когда я закончила свой рассказ.
Я сделала глоток ароматного травяного чая с горьковатым привкусом какого-то спиртного. Напиток не дал мне даже мимолетного душевного облегчения. Я чувствовала себя словно крупица песка на дне океана разочарований, потерь и предательства.
— Представляю, как взбешен Себ! — неуместно высказался Ксавьер и тут же спохватился. — Прости!
Я перевела взгляд в темноту за окном его кухни.
— Мне все равно, Ксавьер, — в голосе появилась твердость, показывая мой внутренний настрой. — Он стал безразличен мне. Как и все они. Семья Эскалант. Предатели, корыстные лжецы.
— Они ведь хотели как лучше… — осторожно начал Ксавьер. Но мой взгляд дал понять о нежелании слышать оправдания этим людям.
— Воспоминания — это все что у меня было. Я их берегла, они предавали мне силы в минуты слабости и страха, помогали выживать… Я лишилась всего, Ксавьер!
— Это не так, детка! Твои родители, твой дом, твое детство — все это остались с тобой. Да, память о них покалечили правдой. Да, она навсегда изменила твое прошлое. Но воспоминания не ушли, Зоя! И вдобавок к ним, ты получила намного больше, чем потеряла! — выдал он слова, которые с трудом проникли в мой разум сквозь толстую стену упрямой гордыни.
Повисла тишина. Наше молчание длилось несколько минут. Каждый думал о своем. Вернее о моем, но со своей точки зрения.
Да, я сломлена. Мое сердце окончательно разбито не только Себастьяном, но и лживыми псевдодрузьями. Они каплей за каплей желчи, лицемерия и корысти затопили мою душу. Довольные собой, они наблюдали за тем, как в этом мерзком озере их коварства тонула прежняя я. Со мной игрались как с бесчувственной игрушкой, меня использовали и предали, предали, предали… Все.
Как я могла так ослепнуть и доверить этим людям свое сердце, подпустить их так близко?!
— Я разбита, Ксавьер, — прошептала я, опустив голову на скрещенные на столе руки. — Совсем…
— Знаю, детка, — он поцеловал меня в макушку и погладил по спине. — Я помогу тебе со всем этим справиться! Обещаю!