— Зачем мы сюда приехали, Себастьян? — вдруг озвучила я вопрос, не дававший мне покоя.
Официант поставил на стол чашки с ароматно-пахнущим кофе.
Моя гордость вдруг очнулась от вдохновляющей дымки, которую
напускал на меня этот мужчина, и приняла вызов его власти. Я намеренно не прикоснулась к своей порции кофеина с молоком.
— Тебе не нравится? — ответил он вопросом на вопрос.
Я чувствовала бы себя здесь менее комфортно, будь на мне старая одежда.
— Не особо.
Он усмехнулся:
— Почему?
— Потому что не понимаю, зачем я здесь.
При свете дня его глаза стали ярче, словно мед, в который добавили шоколадный топинг. А волосы оказались не черными, а темно-каштановыми и блестели от солнечных бликов, когда их шевелил ветер.
Мне захотелось провести по ним рукой, зарыться пальцами… Они непременно как шелк!
Но насколько опасно хотеть погладить льва? Коснуться его, рискуя своей жизнью, чтобы испытать миг наслаждения. Ох, губительноопасно!
— Вчера мне понравилась твоя компания, — он чуть наклонился вперед. — Я думал, что это взаимно.
Этот взгляд. Он смотрит в самую душу, скрывая свою.
— Верно, — тихо призналась я, опустив глаза и проигрывая эту партию.
Мне вдруг стало жарко. Ему приятна моя компания! А мне невероятно приятно от того, что этот мужчина может так воспринимать мое общество.
Наше молчание вызывало у меня сильное волнение, будоражило меня, и я почти уверена, что он чувствовал себя также.
Я убрала волосы на правую сторону. С наслаждением ощутила дуновение ветра на шее. Его ладонь, лежащая на столе, чуть напряглась и дрогнула. Наши безмолвные взгляды снова скрестились, и он сделал глоток кофе.
— Сколько тебе лет, Зоя?
— Двадцать, — сглотнув, ответила я.
Исполнилось три месяца назад.
— Почти угадал, — пробормотал он, делая еще один глоток из желтой чашки.
Я так и не успела переварить его вопрос о моем возрасте, как прозвучал следующий:
— Почему ты не пьешь латте?
Ага, заметил все-таки! Моя гордость победно скрестила руки на груди.
— Потому что не пью кофе. Не люблю.
Его брови взметнулись вверх. Восхитительные губы изогнулись в улыбке:
— Я запомню.
Эта обычная фраза прозвучала так… сладко.
— Что же ты пьешь вместо кофе?
— Чай или обычную воду, — прохрипела я.
Себастьян сделал жест официанту, и тот тотчас оказался рядом. Эскалант криво улыбаясь одним уголком рта, ожидающе смотрел на меня.
— Чай, пожалуйста, на травах, — сделала заказ я, и тот с поклоном удалился.
— Я жажду увидеть твои работы, — заявил Себастьян.
Я прерывисто выдохнула и достала свой альбом.
— Здесь есть немного, — пробормотала я, протягивая ему свои рисунки под темно-зеленым переплетом.
Себастьян, молча, листал альбом, иногда задерживаясь на каком-то рисунке и проводя длинными пальцами по линиям. А ведь вчера он мне показался совершенным! Себастьян Эскалант днем выглядел еще роскошней. Прекрасное освещение давало право наслаждаться его внешностью без помех. Глядя на то, как он медленно перелистывает мои работы, выполненные пастелью в разных жанрах, я испытывала сильное волнение. Оно было другим. Я так не волновалась, когда показывала рисунки учителям в художественной школе, одноклассникам, заказчикам или выставляла на сайте. Подобное волнение охватывало меня, только когда их смотрели родители. Особенно мама. Она — мой главный вдохновитель.
Наконец, он дошел до девственно чистых страниц и закрыл альбом. Затем поднял на меня глаза и произнес:
— Ты талантлива.
Еле сдержав выдох облегчения, я улыбнулась. Но сказать ничего не успела, так как появился официант и поставил передо мной белый маленький чайник и такую же чашку с блюдцем.
— Заметно, что ты в поиске жанра, — продолжил Себастьян, — но у тебя роскошно получаются портреты.
— Спасибо, — смутилась я и, чтобы отвлечься, стала наливать себе чай с душистым ароматом. — Но учителя говорят, что в моих работах нет души. Я рисую шаблонно, пытаясь показать мастерство, а не эмоцию.
— Ты влюблялась, Зоя?
Я резко вскинула взгляд на Себастьяна:
— Нет.
Что-то подсказывало мне, что скоро это исправлю. Вернее, мне на это намекали его глаза, которые за один вечер стали для меня сильнейшим источником вдохновения.
Он прищурил взгляд:
— В твоих работах есть собственная жизнь. Тебе не хватает мудрости, ведь ты совсем юная. Время и опыт это исправят.
Он наверняка потрясающе целуется… Что?! О чем я думаю?!