И вот, каждый раз глядя на Злату, я осознавала, что у меня никогда не было настоящих друзей. Мое сердце, пользуясь одобрением разума, вкладывало в шкатулку моих грез новую робкую мечту — я хотела, чтобы эта девушка стала моей подругой.
Сделав песню Келли Свит немного тише, я выжидающе посмотрела на Злату.
— Зоя, я хотела тебе предложить отправиться послезавтра по магазинам. Ты сможешь?
— Злата, у меня столько одежды, что я ее и за год переносить не успею! — неловко улыбнулась я. — Куда же еще? Не стоит, правда!
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Ну хорошо, — вздохнула она и замялась, явно не решаясь спросить меня еще о чем-то: — Зоя, скажи, ты вчера замечала что-нибудь ненормальное или… опасное?
Я нахмурилась:
— Опасное? Нет. А что?
Злата нервно усмехнулась и сжала руки.
— Ничего особенного. Все хорошо! Ну, не буду тебе мешать. Мы с Виктором ждем тебя к ужину.
Когда девушка уже подошла к выходу, я вдруг вспомнила о своем кошмаре.
— Злата! — не знаю точно зачем, но я решила рассказать ей.
Она обернулась и вопросительно посмотрела на меня.
— Кое-что вспомнила. Ночью я проснулась от чувства, будто на меня кто-то смотрит. Я быстро включила свет, но комната оказалась пустой. Знаю, это был всего лишь сон, и я уже почти забыла его. Но ты спросила, и я вдруг решила… — я не стала продолжать, осознав, как глупо это звучит.
Злата сдвинула брови:
— А в котором часу это произошло?
— Кажется, после двух, — чуть задумавшись, ответила я.
Услышав мои слова, она улыбнулась:
— Не беспокойся. Здесь слишком хорошая охрана, что бы твой сон стал реальностью.
***
Злата Бронских закрыла за собой дверь студии и перестала улыбаться.
— Ну? — тихо спросил хмурый Виктор, стоя напротив.
Она утвердительно кивнула. Жених молчаливо указал в сторону, и они направились подальше, чтобы Зоя Рольдан не услышала их разговор.
— Мы ведь готовы к этому, крошка? — успокаивающе обнял он ее.
— Я все же надеялась, что наша готовность не понадобится, — огорчилась Латти.
Глава 8
Странности любви
Мама познакомилась с отцом во время прохождения языковой практики, когда диплом магистра уже почти был получен. Она всегда говорила, что он появился в ее жизни как знак прощения ее прошлых грехов. Очень долго я пыталась расспросить ее об этом, но она всегда уходила от разговора, обещая, что все поведает, когда я стану взрослее.
Словно предчувствуя свою скорую гибель, мама выполнила свое обещание и взяла с меня клятву — не совершать ее ошибок.
Воспоминания о наших разговорах всплывали у меня в памяти очень часто. Я помнила все в мельчайших деталях: глубокий голос матери, преломляющийся грустью, блеск в ее глазах, которые непременно бы увлажнились слезами, будь она хоть чуточку слабее.
Ее наставления, просьбы и озвученные надежды стали для меня нерушимыми законами жизни. И преступить их означало предать память о ней.
Моя новая жизнь в Барселоне стала набирать обороты. По утрам я ходила на курсы, днем, вечером и ночью — пропадала в студии. Иногда ко мне заходила добрая девушка Злата, и мы приятно беседовали на разные темы. Вернее, она рассказывала о себе или задавала вопросы мне.
Пугливая надежда, что она хочет со мной дружить, теплилась во мне. Я не понимала, зачем ей нужна моя дружба, поэтому постоянно разубеждала себя в этом.
Часто я оставалась в доме одна, не считая охраны и других служащих, с которыми даже не встречалась. Виктор и Злата уезжали в свою квартиру. Жизнь в этом особняке для них вынужденная мера. Почему, я не спрашивала. Разве это мое дело?
Общение с Николасом уверенно втягивало в новый мир, который для многих был естественен, но чужд для меня. Пару раз я принимала его приглашение на кофе-чай. У нас оказалось много общих интересных тем, и я радовалась этому. Ведь долгое время не могла ни с кем разделить свое увлечение.
Спустя неделю у меня появились еще новые знакомые из школы, мобильный телефон, две отреставрированные картины и пять портретов Себастьяна Эскаланта.
Что нужно человеку, который хорошо сделал свою работу? Верно, отдых. Для многих он заключается в чашке ароматного дорогого кофе с банановым маффином или в посещении спорт-бара в компании друзей. Кто-то отдыхает, лежа на диване, просматривает очередную серию любимого сериала или читает книгу под тихую музыку для яркости воображения.
А для меня награда за выполненную работу и в то же время отдых — это рисование Себастьяна Эскаланта. Я включала медленный джаз, иногда блюз, и, словно одурманенная его образом, пыталась переместить картинку из своего воображения на чистый лист альбома.