— Значит, я здесь благодаря… твоей жалости? — я не могла сопротивляться своей гордыне.
Злата спохватилась:
— Что ты! Нет, конечно! Это же не я тебя пригласила! Я не влияю на подобные решения.
Я поджала губы, все еще борясь со своей гордостью. Тысячи раз я жалела о своих поступках или словах, когда поддавалась этому чувству.
— Что-то не так с кофе? — нахмурилась Злата, заметив, как я скривилась, сделав глоток. — Он недостаточно сладкий?
Теперь настала моя очередь смутиться.
— Нет, кофе отличный. Просто… я не особо люблю этот напиток.
— Тогда зачем пьешь?! — удивленно воскликнула она.
— Неловко было отказаться.
Злата коротко рассмеялась и поднялась на ноги.
— Никогда не делай того, что тебе не нравится, Зоя! — забирая у меня чашку, наставляла она. — Что ты предпочитаешь вместо кофе? Чай?
— Воду, — не задумываясь, ответила я.
Злата остановилась на полпути к столовой и удивленно оглянулась:
— Обычную воду?!
— Чай. Зеленый. Если можно.
Она несколько секунд пронизывала меня серым взглядом, а после кивнула и ушла.
***
Первой картиной, предоставленной мне на «лечение», было бесценное полотно «Парусники» великого Клода Моне. Мои руки непроизвольно задрожали, когда я начала очищать ее от грязи, пыли и искала микротрещины под увеличительным стеклом.
Запах растворителя смешанный с другими средствами для реставрации картин терзал мое чувствительное обоняние. Пришлось открыть окно и дверь студии, чтобы впустить стремительный поток воздуха. Я выключила музыку и прислушивалась к незнакомым звукам, которые проникали с улицы.
Волнительно-трепещущее предвкушение чего-то волшебного и прекрасного поселилось во мне. Оно витало в воздухе этого дома и города. Словно кто-то исписал словами-предсказаниями каталонские стены невидимыми красками; манящая тайна проникала мне под кожу и дарила предчувствие вдохновляющих событий.
Впервые за долгое время я испытала такое далекое и уже давно позабытое чувство, которое называется… э-э-э… кажется, «счастьем»?
Мама, я боюсь этого чувства! Я страшусь радости, боюсь позволить себе быть счастливой. Ведь разочарование и утраты для меня привычнее. Они закалили меня и не давали ни на минуту забыться. Я всегда начеку с той поры, как раны на сердце затянулись и превратились в вечно ноющие шрамы.
Неужели я получила взамен своих потерь этот робкий намек на счастье?
Ох, что же я несу-то?! Ах, мамочка и папочка, никто и ничто не заменит вас в моем сердце! Простите меня, мои любимые родители. Ваша дочь не хотела вас огорчить! Я помню, как обещала вам, что сделаю все, чтобы вы гордились мной. Так и будет, мои родные, вот увидите!
Мои мысли прервал звук подъехавшего к дому автомобиля, а после двойное хлопанье дверей. Машинально я стала прислушиваться к приближающимся ко мне голосам мужчин, которые прерывались их коротким смехом.
Входная дверь открылась, и я услышала молодой, напористый голос, принадлежащий Виктору Эскаланту.
— А дом неплохо выглядит, согласен? — узнала я его манерную речь с легким растягиванием слов.
— Абсолютно не в моем стиле, — ответил мужчина протяжным баритоном с едва уловимой хрипотой, и я невольно застыла с кисточкой над рамой картины Клода Моне. — Здесь все требует срочного ремонта!
— Ох, брат! Ты всегда ищешь недостатки, верно? — сокрушенно рассмеялся Виктор.
— Это помогает мне всегда стремиться к совершенству! — ответил ему сильный, грудной голос.
Я, чувствуя неловкость от невольно подслушанного разговора, старалась быть бесшумной и направилась к двери, чтобы ее прикрыть.
— Это уж точно. Причем с детства, — подсмеивался Виктор.
— Что-то ты увлекся анализом моей натуры, братец, — мужественный голос незнакомца заставил меня замереть, взявшись за ручку двери.
— Лучше расскажи, что удалось узнать о сам-знаешь-ком. Гаспар откликнулся?
Выделяющийся тембр незнакомца цеплял внутренние струны моей эстетической души. Я закусила губу. Чувство стыда заставляло виновато гореть мои щеки. Может, послушать этот голос еще чуточку? Это похоже на то, когда слышишь по радио стильную рекламу, с намеком на интимный подтекст или смотришь отрывок фильма с шикарным главным героем, которого озвучивает незнакомец с бархатно-очаровывающей манерой говорить. Хочется слушать и слушать…
— Гаспар с утра вышел на связь. Оказалось, ему уже удалось добыть нужную информацию, — протянул Виктор. — Пойдем в кабинет, я все покажу.
— Надеюсь, на этот раз ты окажешься прав! — взволновавший меня голос смешался со звуками удаляющихся шагов.