Мокки Бакоа, нимало не смущаясь людей вокруг, протирал и полировал многочисленные отмычки, разложенные на столе длинным рядом. Раненую руку вора уже подлатал знахарь-пилигрим, и теперь Бакоа ловко и быстро крутил-вертел острые щупы между пальцами.
Я проводила ревизию своих однозарядных магических свитков и колечек, а Талвани объяснял, что он хотел украсть в замке Льовезов. И зачем.
***
— Как я уже рассказал Джеремии, я артефактор. И сейчас я работаю над одним проектом, для которого мне не хватает пары вещей. Ради этих вещей я и приехал в Пик Грёз. Одна из них — древняя статуэтка пэйярту, которая хранится в родовом склепе замка Льовезов.
— Пэйярту? — непонимающе буркнул Мокки Бакоа.
Далекий от вопросов религии выходец из Рамблы, он меньше всего на свете интересовался такой нематериальной фигней, как духи природы. Не увидеть, не пощупать, не услышать и не почувствовать — зачем они вообще нужны, спрашивается?
— Белый лис, один из рёххов, — пояснил вору Талвани, потом кивнул мне: — Мы с тобой сегодня на одном доме его изображение видели.
— Да, я помню.
— Прекрасно. Собственно, я хочу украсть статуэтку из замка.
— Почему не купить? — нахмурилась я.
— Так у меня же есть вы, замечательные воры. К чему тогда лишние траты? — Талвани широко-широко улыбнулся и, откинувшись на спинку стула, самодовольно отхлебнул вина.
Мокки аж притормозил в полировке: так и замер с тряпочкой в руке, и лишь опасно прищурил глаза, глядя на Тилваса исподлобья. Я тоже была слегка ошарашена такой бессовестностью благородного господина.
— Сгорел сарай, гори и хата? — я вскинула брови.
— Да, гулять так гулять, — так же поговоркой беспечно ответил аристократ.
— М-да. С каждой твоей репликой я всё больше понимаю тех, кто заказал твое убийство. Может, мы зря им малину портим?..
— Джерри, учитывая, сколько денег пообещал мне аристократишка, мы можем просто сами потом заказать его тем же Алым, — подумав, хрипло хмыкнул Бакоа. — А пока… Признаться, мне нравится такой настрой, — и он, отложив отмычку, приветственно поднял чашу с вином навстречу аристократу. — Единственное, меня напрягают подобные совпадения. Как бы нам убедиться в том, что ты не врешь, Тилвас? И что все это — не одна большая подстава?
— Я клянусь, что это не подстава, — нахмурился Тилвас.
— Очень смешно. С каких пор клятва незнакомца чего-то стоит?
Тилвас открыл рот, чтобы что-то сказать, но тотчас задумчиво его захлопнул.
Между тем, я как раз дошла до маг-свитка под названием «Три Памяти Чекушки Билла», о котором успела благополучно забыть. Все свои маг-свитки я ношу свернутыми в узкие тугие трубочки, которые прицеплены к кожаному ремню — его я либо надеваю на бедра или талию как ремень, либо перекидываю через плечо — зависит от остальной одежды. Некоторые свитки я использую часто и покупаю новые вновь и вновь, а вот другие могут пылиться месяцами и годами, ожидая подходящего часа.
Так случилось с «Чекушкой Биллом»: этот свиток работает как детектор лжи.
— Вот, — подмигнула я, разворачивая свиток. — Вот так мы сейчас проверим тебя на искренность, Талвани.
Тилвас закатил глаза, но согласился с такой мерой.
— Развлекайся, — щедро предложил он и вытянул правую руку вперед запястьем вверх.
Мокки протянул мне одну из отмычек с острым наконечником, и я, не мудрствуя лукаво, полоснула ей по запястью артефактора.
Талвани даже не дернулся. Положив пальцы на ранку, я начала шепотом зачитывать магический текст из свитка. Сообразно этому буквы на пергаменте зажигались и тухли. Люди за соседними столиками косились на нас, но, в принципе, прилюдное применение магии не казалось чем-то сверхстранным. Тем более, других посетителей мгновенно успокаивала равнодушная рожа Мокки Бакоа, который сидел на стуле на скрещенными ногами и расслабленно прихлебывал сливовое вино, пока мы с Талвани баловались колдовством.
— Скажи: «Я клянусь, что не знаю, кто заказал мое убийство. И я клянусь, что я не в сговоре с ассасинами: то, что они послали нас в тот же замок, в который направлялся я — совпадение, которое я не мог предсказать. Я клянусь, что не замышляю зла против Джеремии Барк и Мокки Бакоа».
— Так, ну с последним ты загнула, конечно, — проворчал аристократ. — Я тут целый день корячусь, объясняя, что я серьезный парень, а ты просишь поклясться в том, что для вас я — пушистый зайка? Хотя… Ладно, прах с ним. Я клянусь, что не знаю, кто заказал мое убийство, и я клянусь, что… — послушно проталдычил за мной Талвани.