- Хванг, ты чудо…. – улыбнувшись и проведя рукой по шерсти нового друга, Анна через плечо глянула на свою прежнюю стоянку, и зашагала в сторону пахнущего хвоей и жизнью островку….
[1] Кусаригама – холодное оружие. Состоит из серпа, и крепящегося при помощи цепи ударного груза.
Глава 4
Дымок, тонкой струйкой подымавшийся от тлевших трубочек заморских благовоний, проявлял мельчайшие лучики темного солнца, предзакатною порой прорывавшиеся сквозь бардовые шторы спальни.
-Как в старые добрые времена, не находишь, рыжая? – лежа рядом с обнаженной Богиней, джинн совершенно не чувствовал угрызений совести, за очередное соблазнение замужней женщины. Да, еще и какой женщины! Богини!
-Джано, трепач ты, с голосом соловьиным…. Не можешь не испортить момент?! – приподнявшись на локте, она посмотрела в глаза любовнику, и в лишний раз убедившись в безумной беспечности джинна, вернулась в прежнее положение. – А если Нергал узнает?
-Душа моя, создается впечатление, что ты когда-то была ему верна…. – продолжал язвить Гарн, глядя на струившийся сквозь плотную ткань свет, и с интересом изучая дымные наплывы на солнечных струнах. – Хуже того, я даже могу подумать, что он когда-то в это верил!....
-Дурак ты, Джано…. Я ведь тебя действительно любила…. – Она перевернулась набок, пряча обиду и слезы в подушку.- Но ты выбрал мир без обязанностей…. И, честно говоря – я тебе завидую…. Я бы тоже так сделала…. Но, у меня выбор отсутствовал….
Она, накрывшись тонкой шелковой простынею с головой, вскоре тихо засопела, а Гарнанджан продолжал рассматривать узоры, изящно выплетаемые белой дымкой.
Джинн сел на кровати, и, прикурив трубку, стиснул зубы, пытаясь удержать, так и норовящие сорваться с губ слова: «А я по сей день… люблю…».
***
Изнурительное путешествие извилистыми тоннелями дромосов привели Астарту и Гарнанджана в небольшую пещеру, в конце которой виднелось нечто похожее на дверной проем. С обеих сторон этой дыры в стене, восседало две горгульи, крайне не доброжелательного вида. Иссохшийся почти в пыль за столетия камень потрескался, будто почва, многие месяцы не видевшая дождя. Некогда величественные крылья статуй были исщерблены расколами, а кисточки, которыми когда-то оканчивались крылья – вовсе рассыпались, оставив в память о себе лишь слегка угловатые каменные шарики…. Но глаза, вырезанные из рубинов блестели, наверное, так же, как и тысячелетия назад, когда два этих гиганта воссели на свой блокпост. Рядом с привратниками стояло еще шесть постаментов, так же когда-то занятых собратьями-горгульями, но неоднократное отражение атак тех, кто покушался на святость Тройственного Суда - несло с собой потери и среди могущественных каменных стражей.
Астарта нервничала. Она никогда не любила находится рядом с Непогрешимыми Судьями, и уж тем более не испытывала восторга сама приходя к ним.
-Стой Джано. Эти ребята, - указав на горгулий, остановила движение джина богиня,- не любят шутников.
-Ну да, понял. – и как ни в чем не бывало, нагло и беспечно, Гарнанджан игнорируя предупреждение проводницы, двинулся вперед маршевым шагом, вышибая искры металлическими каблуками.
С каждым шагом дрожь земли под ногами становилась все отчетливее, и на расстоянии пары метров от горгулий, джинна встретило два потока пламени. Плоть горела, безумец испытывал убийственный жар, но нагло продолжал движение.
-Стой! Гарнанджан! – голос Богини срывался на крик, наблюдая за тем, как джинн с каждым шагом превращается в пепел. Она хотела ринуться к нему, и вырвать его из пламени, но знала, в этом случае – ее так же постигнет участь лежать кучкой бесполезного пепла у подножия караульщиков.
Пламя понемногу стихало, и на месте, где еще несколько мгновений назад был старик Гарнанджан – мирно дымилась черная кучка праха.
Не веря своим глазам, Астарта упала на колени, скребя руками землю, но, все же боясь приблизиться к месту, где только что погиб последний джинн.
-Как же так? – слезы стекали по щекам богини, оставляя грязные разводы, из-за осевшей на прекрасном лице пыли мрачного подземелья.
Легкий сквозняк растягивал пепел джина по полу пещеры, на котором стояла на коленях, скрывая ладонями слезы, первая женщина второго по силе и власти Княжества в царстве Хаоса.
Ее печаль была оборвана выстрелом, звук которого был ей хорошо знаком. Не понимая, что происходит, она убрала ладони от лица, и глазам ее представилось удивительное зрелище: из кучи пепла высунулась рука, сжимающая револьвер, и, в первый раз промахнувшись, разнеся крыло горгульи, второй раз чуть четче выбрав траекторию выстрела – разнесла в пыль голову бесстрашного хранителя входа. Вторая горгулья среагировала сразу же, и начала снова палить кучу пепла, из которой вопреки всему выбирался статный мужчина, сжимавший в одной руке револьвер, а в другой – длинный клинок.