Некоторые, вступали в бой с другими представителями своего братства, в извечной гонке за силой, делившейся поровну после смерти, и погибали, либо убивали…. Некоторые – просто не справлялись с дикой, необузданной мощью, таившейся в знаниях, переданных наставниками, кроворождеными джиннами, получивших силу по праву рождения, а не перенимая ее у других.
В общих чертах – на земле шел две тысячи двенадцатый год, началом отсчета которому служило последнее открытое явление чистокровного джинна, которого люди назвали Мессией, и прозвали Сыном Божьим.
Гарнанджану же, уже перевалило за девять тысяч…
***
Сидя на облюбованной вершине Эйфелевой башни, и паля по голубям, джинн погружался в память, медленно, но уверенно теряя связь с реальным миром.
Образы всплывали будто пузырьки воздуха из под воды, вновь пробуждая последний бой Гарнанджана.
***
Лед. Так много льда, что даже белый цвет уже переставал казаться белым, а превращался в одуряющий вакуум, выживавший из разума что либо, и гордо, занимая всей своей пустотой воспаленный мозг.
Холод. Зуб на зуб не попадает – не то выражение. Скорее – такой холод, что если бы скелет мог вырваться, и бежать – он бы это сделал. И, судя по ознобу, который бил джинна – кости агрессивно и старательно пытались выдраться из мягкой оболочки мышц и кожи.
Девять солнц над головой, каждое своего, неповторимого оттенка синего возвышались словно гордые стражи над двумя истерзанными джиннами.
Гарнанджал лежал в луже крови, получая удовольствие от созерцания чего-то не белого, и силился подняться на ноги.
Бастиан – в былом лучший друг, а ныне – заклятый враг сидел в пяти шагах, облокотившись спиной о камень, тяжело дыша, и предчувствуя скорую дорогу к Садам Манейи, но, не смотря на боль в изодранном о камни теле – не отпуская меча.
- Ты знаешь, Бас, я даже почти рад, что оттащил тебя от Земли. – джинн желчно улыбнулся, и перевалившись на спину, потянулся к обломку своего жезла. – Хоть и помрем оба, среди этого белого безумия, но хоть людей я от тебя защитил. – Выплюнув пару зубов, Гарнанджан смог кое - как сесть напротив врага, глядя тому прямо в глаза.
- Ты всегда неверно расставлял приоритеты. – скривив то, что осталось от лица, Бастиан поднял меч, творя заклятие. – Выбрать меж братом, и сворой овец – второе – мог только такой болван как ты! И сейчас, - на секунду отвлекшись от магического ритуала, Бастиан ткнул лезвием в сторону обломков жезла, - ты умрешь, так как защищаться тебе больше нечем. – Зеленая капля медленно превращавшаяся в шар начинала искрить, и в тот же момент, когда Бас выкрикнул последнее слова древнейшего боевого проклятия, Крови Азазелля, кулон Гарнанджана замерцал тем же ядовито-зеленым светом, отразив заклятие на застывшего в ужасе противника.
Охватив тело Бастиана, зеленая тварь, выбравшаяся из сферы, благодатно и довольно глянула на с отвращением наблюдавшего за разворачивавшейся перед ним картиной джинна, сжимавшего в руке кусок жезла, и принялась поедать парализованного врага Гарнанджана.
Морщась и пытаясь отвернуться, чтобы не видеть того, что происходит, теперь уже последний джинн во всех мирах понимал, что не сможет даже пошевелиться, пока Бастиан не умрет, и не отдаст всю свою силу.
Тварь обгладывала так и продолжавшего смотреть прямо в глаза Гарнанджану Бастиана, когда на победителя блаженством снизошло беспамятство. Очнувшись, и узрев перед собой скелет, даже после смерти яростно сжимавший рукоятку меча, Гарн наконец смог пошевелить рукой.
- Эго! – Крикнул он, не веря своим ушам. Голос был совершенно незнакомым, хриплым и больным.
«Да, Гарнанджан?» - отозвался в сознании бес.
- Объяснись. Почему заклятие Бастиана вернулось к нему же? – Опираясь на обломок жезла, Гарн поднялся на ноги, водя рукой перед собой, чертя портал, и сыпля синими искрами на снег.
«Этот глупец, да будет он покоен в Садах Манейи, не придумал ничего лучшего, чем атаковать Моего хозяина – моим же проклятием…» - бесстрасно, холодно и спокойно объяснялся демон перед уже ступавшим в портал джинном.
- Он использовал проклятие Азазелля. Ты тут при чем? – вывалившись из портала на берегу моря, где ярко светило родное, желтое, Земное солнце, Гарнанджан был готов узнать о своем бесе-питомце что-то новое, и, кажется, очень важное….
«Да ни при чем… » - хмыкнул бес. – «Просто Азазелль – это я.»
- Я об этом подумаю позже… - не в силах сопротивляться, Гарн уронил голову в песок, чувствуя как мягкие волны плещутся, и слегка щекочут босые ноги. Снова потеряв сознание, после почти недельной битвы с Бастианом, следствием которой стало разрушение двух параллелей, и трагичной смерти последнего из братьев Гарнанджана, желавшего слишком многого, следующим утром джинн проснулся совершенно другим….