Ей было явно не по себе. Она подняла на меня глаза и тут же опустила их.
— Идем в дом!
Заметив нас, китаец почтенно поклонился, но Кунти прошла мимо, словно не заметила его. Я не узнавал девушку. Она стала холодной и решительной, но когда на ступенях лестницы у парадного входа появился Садор, Кунти улыбнулась ему заискивающе.
Крес Садор показался мне слишком взволнованным. Еще не доходя до нас, он крикнул каким-то капризным, резким голосом:
— Кунти! Ты зачем уехала из дому ночью? Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда делается что-то без спросу!
Садор остановился за спиной Кунти, всматриваясь в меня и близоруко щуря глаза. Красное солнце стояло прямо над его головой, и пурпурный отблеск горел в его седых волосах. Ослепленный солнцем, я плохо видел выражение его лица.
— Вот что, молодой человек! Мне кажется, вы начинаете переходить рамки дозволенного. Не хочу на вас сердиться. Вы мне понравились в прошлый раз. Ну и… — Садор помолчал. — По-моему, моя дочь к вам неравнодушна. И все же…
Кунти возмущенно повернулась к нему.
— Миран здесь ни при чем! И потом, почему ты решил, что я не ночевала дома?
— Тебя не видели в твоей комнате.
— Ага! За мной уже шпионят?! — Кунти нахмурила брови.
— Нет, нет! Что ты? — поспешно сказал Садор и тут же быстро спросил: — А где ты была?
— Мы гуляли с Мираном на океане, — беспечно ответила девушка. — Мне захотелось посмотреть на восход, и Миран любезно согласился проводить меня.
— На океане?
Мне показалось, что Садор искренне испугался за дочь.
— Да. А что случилось? Почему ты воспринимаешь это так серьезно?
— Ты не читала утренних газет? — еще больше изумился Садор.
Кунти обиженно надула губы.
— Папа! Ты же знаешь, что я никогда не читаю газет.
— Ах, да! Прости, — спохватился Садор. — Но радио ты, надеюсь, слушала?
— Извини, но мне было не до того! — слегка развязно отрезала девушка и метнула на меня призывный взгляд. — Что случилось, наконец?!
— Сегодня ночью на побережье была разгромлена банда мятежников! Произошла жуткая перестрелка. Погибло много полицейских. Это произошло у Скалистой бухты, на востоке от столицы. А где гуляли вы?
— К югу, — неохотно ответила Кунти, на минуту о чем-то задумавшись. — На Лазурном пляже. Так что ты зря беспокоился. Только и слышно, что разговоров об этих мятежниках!
— Напрасно ты иронизируешь, — перебил ее Садор. — Все гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд! А вы что думаете об этом, молодой человек?
Он пристально посмотрел на меня.
— Думаю, вы правы. Правительство сильно недооценивает их возможности.
Садор довольно кивнул. Было видно, что он рад был услышать мнение, совпадающее с его собственным.
— Ну папочка! Давай не будем больше об этом? — Кунти повисла у него на шее, чмокая его в щеку. — Сегодня такой день, а ты все о делах и о делах!
Садор слегка смутился, отстранил дочь.
— Перестань! Ты, как маленькая, Кунти, в самом деле!.. Постой. Что это с твоим платьем?
Кунти удивленно осмотрела себя с ног до головы: ее легкое платье действительно было порвано в нескольких местах; руки и колени были исцарапаны колючками.
— Ой, пап! Там такие ужасные колючки! — без тени смущения воскликнула она, делая круглые глаза. — Смотри, и Мирану досталось!
Я понял, что идти в таком виде на именины к Садору будет не прилично, и решил вернуться в гостиницу, но хозяин дома остановил меня.
— Бросьте! Право, не стоит так беспокоиться, молодой человек. Все это не трудно исправить. — Он повернулся к дочери. — Покажи ему, где можно переодеться, а то вид у него действительно неважный.
Поручив меня Кунти, он развернулся на каблуках и направился в глубь аллеи.
Кунти взяла меня под руку.
— Ты знаешь, я почему-то боюсь. — Она зябко передернула плечами.
Я не сразу понял, о чем она.
— Чего?
— Н-не знаю… Раньше я не боялась ничего на свете, а сегодня на душе как-то неспокойно, нехорошо… Мне кажется, что случится какая-то беда.
— Перестань!
Я осторожно обнял ее за плечи. Она вздрогнула, посмотрела мне в глаза. На губах ее появилась задумчивая улыбка.
Мы поднялись на второй этаж виллы, где располагались жилые комнаты, библиотека и кабинет Садора. Кунти остановилась у бокового коридора.
— Это кабинет отца, — указала она на открытую дверь из голубоватого волокнистого стекла. Оттуда вглубь коридора падала длинная полоса красного света.
Я прикинул в уме: отсюда, чтобы добраться до гостиной, нужно пересечь обширный холл, просматривающийся со всех сторон. Неважный путь к отступлению!
— Из кабинета отца, через окно, можно выбраться на крышу, — угадав мои мысли, сообщила Кунти. — Ты спустишься в парк и вернешься к гостям. Я буду ждать тебя там, чтобы никто ничего не заподозрил.
Я благодарно сжал ее ладонь. Она проявила большую сообразительность и находчивость.
Широкую солнечную полосу, надломленную на стене коридора, заслонила тень человека. Сакумаса стоял у двери и глядел на нас.
Кунти потянула меня за рукав, заводя к себе в комнату. Закрыв дверь, она достала из столика с зеркалом, стоявшего у открытого окна, микропеленгатор; протянула мне.
— Вот, возьми. По нему ты найдешь мою машину. Я оставила ее в лесу, сразу за парком, недалеко от виллы.
Я взял из ее рук прибор, положил в карман. Как ни странно, но сейчас мне было не до предстоящих событий. В голову лезли мысли о Кунти, о неизбежном разговоре с ней. Кажется, сейчас она думала о том же.
Отвернувшись от меня, она подошла к окну, долго стояла молча, глядя в сад. Наконец, повернулась ко мне. На губах ее мелькнула печальная улыбка.
— Ты можешь посчитать меня глупой… Никогда со мной такого еще не было… Знаешь, Влад, я ведь не смогу без тебя! — неожиданно призналась она, произнеся последние слова совсем тихо.
Я подошел к ней. Взял ее за плечи, повернул к себе лицом. Долго смотрел в ее печальные, полные надежды глаза. Мысли путались. Хотелось сказать что-то ободряющее, что-то важное, чтобы она сразу поняла, но, как на зло, не находилось нужных слов.
— Ты хочешь, чтобы я улетела с тобой? — каким-то чудом догадалась она, и надежда на мгновение вспыхнула в ее глазах яркой искрой.
Я молча кивнул. Действительно, она должна улететь со мной на Землю! Там ее место, там ее предназначение. Она создана для иного, лучшего мира, а здесь она чужая, как прекрасный нежный цветок, зачем-то распустившийся среди полярных льдов. Неожиданно для самого себя я ухватился за эту безумную мысль, подыскивая нужные слова, чтобы убедить девушку в своей правоте. Все будет хорошо. Кунти станет жить в Трудовом Братстве и расцветет еще краше под солнцем свободы и счастья, под чистым земным небом…
Я снова посмотрел на девушку. Она еще колебалась, но потом решительно посмотрела мне в глаза.
— Но это невозможно!.. — в ее голосе прозвучала трогательная растерянность.
— Почему? Подумай…
— Нет, нет! — оборвала она меня, даже отступила на шаг, словно защищаясь от моих слов. — Влад, пойми меня, я не могу бросить отца, друзей… Они нуждаются в моей помощи! А на Земле я чужая, и не спорь со мной!.. Ты же тоже не можешь остаться здесь? Тебя там ждут, и я буду тебе не нужна.
— Дело совсем не в этом! Ты должна жить другой жизнью, ты достойна этого! Подумай, на Земле…
— А как же все остальные? — снова прервала она меня. — Все мои друзья, другие хорошие люди на этой планете? Ты же не можешь забрать их всех с собой на Землю?
Она испытующе смотрела на меня.
— Нет, конечно.
— Тогда это похоже на простое бегство. А я не хочу бежать от своей судьбы! Я хочу, чтобы жизнь устроилась и на моей планете, так же, как на Земле.
Я хотел было сказать ей еще несколько слов, но она взяла меня за локоть. Твердо, как о чем-то окончательно решенном, сказала:
— Не будем больше об этом! Отвернись-ка! Мне нужно переодеться.
Кунти отошла вглубь комнаты, открыла дверцы шкафа, скрытого в глубокой нише. Я остался стоять у окна, задумчиво глядя в сад.