На юбочке — ни складки. Идет и вся звенит, как колокольчик. Век бы шел за ней.
Осторожно положил Козлов стекло на преподавательский стол, достал из кармана стеклорез и рулетку.
— Иди, погуляй, Ярыгин, пока мы с Ларисой Васильевной о твоем поведении поговорим.
Ярыгин положил на стекло металлический метр и выпорхнул вон из класса.
— Кем вы ему приходитесь?
— Самый близкий человек — сосед по лестничной площадке.
— Это не разобьют, — сказала она с сомнением. — В два раза толще прежнего.
— Разобьют, — разуверил ее Козлов. — А вы замужем?
— Замужем, — ответила она холодно. — Я, собственно, не о стекле хотела поговорить. Но, как я поняла, вы ему совершенно посторонний человек.
— Все мы братья и сестры. Все от одной мамки. Хороший пацан. Животных любит. А что стекло разбил, с кем не бывает. Ярыгин!
Хмурый Ярыгин тотчас же явился на зов и стал внимательно, с некоторым изумлением изучать наглядное пособие: «Падеж дополнения при переходных глаголах с отрицанием».
— Будешь еще окна колотить? — спросил Козлов, при этом алмаз, царапая стекло, издал препротивный звук, от которого учительница сморщила красивый носик.
— Гадом буду! — поклялся Ярыгин и добавил, подтверждая искренность и серьезность своих намерений. — Продам всех вождей за одну копейку!
— Верю, — сказал Козлов, но не уточнил, чему он верит: то ли тому, что Ярыгин станет гадом, то ли тому, что по крайне низкой цене готов торговать уважаемыми людьми.
— Стекло — ладно. Стекло вставить можно, — печально вздохнула Лариса Васильевна и строго посмотрела на Ярыгина. — С успеваемостью у него плохо. Боюсь, на второй год останется.
— Так ты двоечник? — удивился Козлов.
Ярыгин скосил глаза, пытаясь разглядеть кончик собственного носа.
— Скажи, Ярыгин, о чем ты мечтаешь? Что бы ты больше всего желал в жизни?
Ярыгин думал недолго.
— Подводное ружье, — прошептал он в смущении и глубоком унынии, осознавая всю несбыточность своей мечты.
Козлов прикусил губу, пытаясь скрыть улыбку, и подумал: как легко сделать счастливым человека, не искушенного роскошью.
— Хорошо, — хлопнул Козлов в ладоши, — будет тебе ружье, ласты и маска.
— И еще трубка, — поспешно добавил Ярыгин.
— И трубка. Если закончишь год без троек. Ты, кстати, в каком классе?
— В пятом, — ответила за Ярыгина классная руководительница, изумленная вопросом родителя-самозванца.
— Договорились?
— Договорились, — ответил без особого энтузиазма Ярыгин.
Легко сказать — без троек. Тройку тоже еще заработать надо.
В молчании возвращались они домой. Козлов думал о ножках классной руководительницы. Ярыгин мрачно размышлял о грандиозности поставленной перед ним задачи.
— А ты о чем мечтаешь? — поинтересовался двоечник Ярыгин.
— Я уже ни о чем не мечтаю, — посмотрел сверху вниз на маленького заморыша Козлов. И в этот самый миг понял, что кривит душой. Ему хотелось сына. Пусть даже двоечника. Это внезапное желание удивило его. Рука совершенно самостоятельно опустилась на голову Ярыгина и потрепала соломенные вихры.
За разговорами они не заметили, как за ними увязался щенок. Маленький, чумазый, кривоногий. Он шел с гордым видом существа, находящегося при исполнении важного дела.
— Пошел домой! — строго сказал Козлов и для убедительности топнул ногой.
Иногда, чтобы оставаться в счастливом неведении, хорошо не знать язык. Песик замотал хвостом, засеменил лапками, обрадованный уже тем, что на него обратили внимание. Отбежал и спрятался за березу. Из-за ствола выглядывала лукавая мордашка и торчал подрагивающий в азарте кончик хвостика.
— У него, наверное, дома нет. В прятки играет, — объяснил Ярыгин, знаток собачьих душ, и, в свою очередь, спрятался за березу на другой стороне аллеи.
Песик лохматой торпедой вылетел из укрытия и закружился вокруг Ярыгина, визжа и подпрыгивая. Крепился Козлов, крепился, но не удержался от игры.
— Погоди, я тебе сосиску вынесу, — сказал у подъезда запыхавшийся Козлов псу.
Щенок сидел с сосиской во рту, как Черчилль с сигарой, и проникновенно смотрел в глаза. Сосиска — хорошо, но мне, такое дело, хозяин нужен.
— Ну, иди, гуляй, — сказал Козлов, чувствуя себя отчего-то неловко.
Через час в дверь заскреблись. На площадке сидел щенок и стучал хвостом по полу.
— Пошел! — прикрикнул Козлов и замахнулся.
Пес лег и поднял вверх лапы.
— Ну, что с тобой делать? Звать-то тебя как?
— Дядь Паш, назови его Черчиллем, — посоветовал снизу невидимый Ярыгин.