Морская красивая ракушка доконала мальчиков. Высыпали на прилавок монеты — серебро, медь. Алька пересчитал деньги и сказал, что на эту сумму может продать им семь рыбок.
— Посудина у вас найдется?
Покупатели были хоть и не велики, но предусмотрительны: в сетке у одного из них болталась литровая банка.
Вылавливая купленных меченосцев, Алька с удовлетворением подумал, что на этот раз не продешевил. Хоть и на пятачок всего, но все-таки дороже продал, чем до этого.
И вот когда последняя рыбка была водворена в банку маленьких счастливых покупателей, случилось страшное, невероятное: Алька услышал голос Галки Гребешковой:
— А мне продашь парочку мексиканских?
Звеньевая стояла в трех шагах от Альки, выглядывая из-за спины какого-то дядьки. Разумеется, она все видела, все слышала. Галка подошла ближе, к самому прилавку.
— Ну, продашь?
Алька не о том думал, что ответить настырной звеньевой. В голове мгновенно возникло много вопросов: как она здесь очутилась? Неужели узнала, что они с Валеркой собирались сюда? Но откуда? А может, и правда пришла купить рыбок? Нет, здесь она неспроста. Не такой Галка человек…
— Так сколько же ты просишь за своих гватемальских рыбок? Или мне к Шмакову пойти поторговаться? — Она кивнула на Валерку. А тот и сам уже приметил назойливую девчонку. Быстро подошел к ней.
— Чего тебе надо? — сжав кулаки, спросил он.
— Сто раз буду повторять! Хочу купить рыбок. У кого дешевле?
— Знаешь, Гребень, вали отсюда, пока руки-ноги целы! Слышишь?
— А мне, представь себе, нравится здесь. Не запретишь. Хочу — и гуляю.
— Ну, погуляй, погуляй! — сквозь зубы процедил Валерка. Но потом, видимо поняв, что ничего ему Галке не сделать, не запугать, усмехнулся: — Бери. Так и быть — тебе отдадим по дешевке.
— Еще посмотрю. Может, найду у кого получше. — Галка заложила руки за спину и ленивым шажком направилась вдоль прилавка.
«В руках ничего нет, — подумал Алька. — Значит, специально пришла. Но откуда узнала?..»
Стоять у прилавка больше не было никакой охоты. Скорей бы уж кто-нибудь купил последних трех рыбешек. Алька с тоской посмотрел в ту сторону, куда ушла Гребешкова, но странно — ее нигде не было видно. Неужто ушла? Хорошо бы. А чего хорошего? Все равно теперь растрезвонит в классе. Еще и тете может подкинуть «фактик». Эх, как нескладно все вышло… А-а, пусть! Теперь уж ничего не поделаешь. И вообще, стоит ли волноваться? Вон Валерка и в ус не дует, знай продает свой товар. Снова сачком шурует. Одного поймал, второго… Еще двух… Тоже почти ничего не осталось. Алька еще раз оглянулся кругом и, не увидев знакомых каштановых волос, схваченных сзади в пучок резинкой, совсем успокоился. В конце концов, какое кому дело, куда он девает рыбок. Правильно Валерка говорит: не ворованные же. Сам растил да кормил. А кто ухаживал?
Через пять минут к нему подошел Валерка, довольный, показал пустую банку и похлопал себя по карману. А еще спустя немного времени и Алька вместе с водой вылил из банки оставшихся трех рыбок, взял у мальчишки деньги и, не менее довольный, чем Валерка, сказал приятелю:
— Домой двинули?
— А куда же еще! — Валерка посмотрел на высокое солнышко. — Часа два торговали. Быстро… Ну, сколько заработал?
Отойдя в сторонку, пересчитали деньги. Хотя у Валерки было на две рыбки меньше, но денег он умудрился получить чуть ли не на целый рубль больше.
— Торговаться надо, — наставительно заметил Валерка. — Ничего, научишься. Эх, день какой! Воскресенье! Можно в кинуху завалиться. Пойдем мороженое купим.
— Идем, — согласился Алька, подумав о том, что, хотя и меньше наторговал денег, чем Валерка, но тоже мороженого этого сколько хочет может купить. Только зачем много? В прошлом году съел сразу три порции — ангина с нарывами приключилась.
— В шоколаде куплю. С орехами! — сказал Валерка.
— За двадцать восемь копеек которое?
— А что, мне не жалко. Заработали!
День 74-й
Два последних дня Алька с тревогой ожидал, во что выльется та совсем не случайная встреча на рыбьем базаре с Галкой.
Но нет, шуму звеньевая пока не поднимала. А может быть, и поднимать не собирается? Чего, в самом деле, трезвонить без толку? Подумаешь, преступление! Видно, походила она тогда по базару, увидела, что и другие мальчишки продают рыбок, и дошло до нее: ничего страшного в этом нет. Наверное, потому и ушла так быстро с базара.
А вдруг она все-таки приходила купить рыбок и увидела ребят совершенно случайно? Но почему же в руках ничего не было?.. Впрочем, и это легко объяснить — просто пришла пока прицениться. А может быть, с матерью ходила на базар за продуктами и решила на минутку заглянуть в рыбий уголок. Возможно, так все и было. Наверное, так. Ведь ниоткуда не могла она узнать, что они собирались продавать рыбок. Да еще именно в этот день. Не станет же Валерка кому-то рассказывать об этом. Тем более Гребешковой, которая в классе немало попортила ему крови, которую он просто ненавидит.
В школе Алька не решался заговорить с Галкой об этих волновавших его делах, а вот в среду, отправляясь утром за кормом, он подумал, что стоит по дороге заскочить на минутку к ней. Поговорить. Заодно подарит несколько мальков. Для Гребешковой жалеть не стоит. Точно, не надо жалеть. Звеньевая все же да еще на базаре застукала. К тому же интересуется, значит, рыбками. И вообще она девчонка не плохая, если уж говорить по совести. Приходила тогда к нему домой, когда болел, а про сбор тете не выдала. И о двойке не сказала. И сейчас никому ни слова о базаре. И не жадная она: книжку на день рождения подарила, красный нос с усами. Зачем же теперь на рыбок ей тратиться? Не богачи. А он несколько мальков подарит — не обеднеет.
Выловил Алька три черненькие лиры да трех пока еще рыжих меченосиков, завязал банку клочком марли и отправился за кормом.
Вполне возможно, что и в дом к ней заходить не придется. Погода стоит отличная, глядишь, где-нибудь за палисадником и увидит ее. Может, загорает на солнышке или на качелях качается. У них между углом дома и вкопанным столбом железная труба приделана, как турник. Алька давно приметил ее. А на трубе качели висят. Ясно: им турник ни к чему — две девчонки в доме.
Да, было бы лучше не звонить, не заходить в дом.
Алька будто пророком оказался. Еще метров за сорок увидел, как раскачиваются качели, и скрип их услышал. Только не все угадал: качалась не сама Галка, а ее сестренка. Алька несколько раз видел ее с Галкой, но как звать — не знал. Или просто забыл.
— Девочка, — позвал он, — твоя сестра дома?
— Она гладит белье. А ты Алик?
Вот, оказывается, глазастая какая! Даже имя помнит.
— Позвать Галю?
— Смотри не упади, — предостерег Алька. — Бантик ушибешь.
Она звонко захохотала, потрогала белый бант в косичке и ловко спрыгнула с качелей.
— Ишь, смелая! Как Валентина Терешкова. Тебя тоже Валей зовут?
— Я Мариша, разве не знаешь? Я в детский сад хожу, а он ремонтом занялся.
Теперь Альке пришел черед повеселиться. Мариша пожала плечиками: чего смеется? А еще большой. Просто глупый, наверно. Она скрылась за домом, и через минуту показалась Галка.
Звеньевая сделала большие глаза. Никак, видно, не ожидала такого визита. Распахнула калитку.
— Я всего на минутку. — Алька вдруг вспомнил, что и Галка так же вот приходила к нему «всего на минутку». Он улыбнулся и достал из сумки банку.
— Что это? — увидев рыбешек, удивилась Гребешкова.
Что! Будто сама не видит!
— Ты же хотела тогда купить на базаре. Вот, принес. Меченосцы и лиры.
— Продать принес?
Алька рассердился по-настоящему. И думать не думал о продаже.
— Ты что, на самом деле? Продать! Просто так принес. Задаром бери.