Выбрать главу

Петр принес молоток, десяток гвоздей подлиннее и тщательно, надежно прибил доску. И пару соседних укрепил, для верности. Только поможет ли? Хоть колючую проволоку в несколько рядов натягивай. Эх, как не вовремя Буян сдох! Хоть резвости в нем прежней и не было, но брехать, на страх гостей непрошеных брать — это у него отлично получалось. Лучшего пса не сыскать.

Да, беспокойная пора. И яблок, как нарочно, уродило — возить не перевозить. Одной антоновки пять деревьев. Ишь, как янтарем облиты! Еще немного погодить и снимать можно. Петр попытался посчитать, сколько же всего ведер можно взять антоновки. Запутался. Много что-то уж очень получалось. Да, может, так оно и есть. Отменный урожай. А еще — титовка, ранет, шафран-китайка…

Около семи часов явился Галкин. Толстощекий, рыжий, кепочка — блином, в руке — портфель пузатый.

Внимательно и придирчиво осмотрел машину. Потом мотор заводили, тормоза проверяли. Всерьез придраться к чему-либо Галкин не мог. Да и вид у машины — лучше не надо. Тут уж ничего не скажешь — вещь добрая, в хороших руках была.

О цене говорили долго. Тот и другой приводили всяческие доводы в свою пользу. Галкин даже вспотел. Наконец Петр уступил немного, и Галкин тогда прибавил немного. В конце концов сошлись на той сумме, которая, хоть и не очень устраивала обоих, только уже тут ничего поделать нельзя — иначе не ладится.

Галкин дал требуемый задаток, остальные деньги пообещал принести через полторы недели. После того, уже вполне довольные друг другом, они прошли в дом. Галкин достал из пузатого портфеля бутылку водки, а Петр принес в блюде огурцов свежего посола, крепких красных помидоров…

Через час Валерка заглянул в их комнату — хотел поискать металлическую сетку, чтобы еще одно решето для ловли червей-трубочников сделать, и очень удивился. Брат сидел красный, неестественно размахивал руками, говорил громче обычного. И толстощекий громко что-то говорил. Перед ними стояла уже не одна, а две бутылки, и обе были пустые.

— Чего надо? — Петр установился на Валерку тяжелым взглядом.

— Ничего не надо, — поспешно ответил Валерка и прикрыл дверь. — Ну их! — шепнул он Альке. — Сидят, водку пьют… Завтра сделаем…

День 162-й

Это лишь Валерка так мог: с матерью на базар по нескольку раз таскался, яблоки успевал в саду собирать, ходить за кормом, подготовить на продажу рыбок, продать их в воскресенье и еще умудрился разведать на Кутузовской улице строящийся магазин в новом пятиэтажном доме.

— Тоже ящики со стеклами стоят. Открывать будут, — уже в третий раз сообщил Валерка и посмотрел из окна автобуса на сияющую лаком новенькую «Волжанку» горчичного цвета, что замерла у красного светофора. — Ух, цвет! — восхитился Валерка. — Люкс, правда?

Алька, сидевший рядом на мягком диванчике, поправил на коленях сумку с пустой банкой из-под рыбок, кивнул. Цвет действительно был хорош.

— Вот братухе бы такая досталась. — Валерка проводил завистливым взглядом быстро ушедшую вперед горчичную красавицу. — А дом там уже заселили. Цветы в окнах, занавески. Точно, должны ящики открывать.

— И что, побежишь смотреть? — спросил Алька.

— Долго, что ли! Сам видишь, стекла вот как нужны! — Валерка провел рукой по шее. — Сколько сегодня взял? Две десятки взял?

— Поменьше, — обронил Алька.

— Ну вот! А были бы аквариумы настоящие — и три бы унес! Рыб-то, видел, расхватывают.

— Да, — согласился Алька и усмехнулся: — Двух таких плюгавеньких посадил. Думал: кому-нибудь в придачу отдам. Ничего, и плюгавенькие пошли.

— Как хочешь, а я побегу смотреть. Вдруг откроют да битые есть. Кто-нибудь из жильцов может позариться. Давай сейчас побежим?

— Так воскресенье же!

— Там работают. И вчера работали. Спешат… Побежим?

— А домой? — спросил Алька. — Обед скоро.

— Помрешь без обеда!

Но и Алька в долгу не остался, сказал решительно:

— Ну и беги! А я не хочу, чтоб в кишках урчало из-за твоих стекол. Так специально и будут сейчас открывать для тебя!

Насчет «кишок» Алька лишь для красного словца выдал. Обед — что! Обед подождет. Да и рано еще. Другое волновало его. Тетя Кира должна была сегодня утром встретиться с Еленой Сергеевной, и Алька взял с нее клятву, что она узнает наконец о зубе мамонта. Наобещали, а сами в кусты! Может, там и нет ничего, в этом зубе, но все-таки… Сколько тысяч лет в земле пролежал.

— А после обеда сразу и пойдем, — пообещал Алька.

— Уговорил, — согласился Валерка и сморщил нос, отчего рябинки стали еще виднее.

«А ведь точно старик со шрамом «рябым» его обозвал», — подумал Алька.

— Значит, договорились: как пообедаешь — сразу ко мне! — расставаясь у калитки, распорядился Валерка.

— Тетечка! — еще из передней спросил Алька. — Видела тетю Лену?

— И ее, и Вадима видела, — ответила из кухни тетя Кира.

— Ну и что?

— Вадим на работу ходил устраиваться. Художником пока работать не собирается. Я считаю — правильно…

— Тетечка, я про зуб спрашиваю!

— Да я тебе сразу еще тогда сказала: зуб он отправил багажом. Не только зуб, конечно, и другие вещи. А багаж оттуда идет долго. Придется подождать.

Ладно, было бы чего ждать! И за то спасибо.

Пока тетя готовила на кухне обед, Алька ленту с собачки долой и вновь бумажки да серебряные монетки принялся запихивать. Лезут, хотя и упираются во что-то. Видно, мало места уже осталось. Он приподнял пуделя. Факт! Тяжелее стал… А если на кинокамеру «Кварц-2» копить? С экспонометром…

Алька завязал ленту, пышно расправил бант — все как было. Еще бы сходить на базар разика два и кинокамера — его… Хотя до школы всего один раз теперь успеют… А стекла — Валерка прав: нужны стекла.

Пообедав, Алька поспешил к другу. Открыл ему сам Валерка.

— Поел? — спросил Алька. — Бежим?

— Обожди, тут такое дело… Братуха такую штуку придумал!

— А что придумал? — тотчас заинтересовался Алька.

— Так и быть, тебе можно… — таинственно проговорил Валерка. — Идем, сам посмотришь.

Петр, почесывая широкий, гладко выбритый подбородок, сидел над листом бумаги, исчерченным прямыми, перекрещивающимися линиями, и что-то подсчитывал сбоку листа. Шариковая ручка в толстых пальцах его одну за другой выводила какие-то цифры, аккуратно ставила знаки прибавления, умножения, снова — цифры…

— Да, четыре мотка, — наконец произнес Петр. — Должно хватить. — И взглянул на Валерку. — Запомнил: четыре мотка? По сто метров. Зеленого цвета. Толщина — миллиметр. Усек? Зеленого…

— Давай деньги, — сказал Валерка.

— Само собой. — Петр полез за бумажником. — Только быстро мне! Понял: магазин «Рыболов-спортсмен». На Парковой сойдешь…

— Да знаю я! — перебил Валерка. — Был в нем. Спиннинги продаются, сетки…

— А знаешь — топай. Одна нога — здесь, другая — там!

Когда приятели вышли во двор, Валерка спросил:

— Поедешь со мной?

— А зачем? Какие мотки? — Алька ничего не мог понять.

— По дороге расскажу…

Вот что узнал Алька, пока ехали седьмым номером автобуса до Парковой. Петр решил сделать в саду тайную сигнализацию. Толстые капроновые жилки натянуть у самой земли, чтобы их не было видно. Если кто пойдет и заденет ее, то сработает специальный контакт и в доме зазвенит звонок.

— Как же он это сделает? — не поверил Алька.

— Не знаешь моего братуху! Он на заводе такие штуки придумывает — даже деньги ему платят. Премию. Так сделает, что ни с какой стороны к яблоням не подойдешь! Лучше всякой собаки.

Все-таки Алька не верил:

— А я бы прошел. Если ноги осторожно-осторожно поднимать…

— Дурачок! Это же электроника! Усек?..

В магазине «Рыболов-спортсмен» им завернули четыре мотка упругой зеленоватой жилки, и ребята тотчас отправились обратно.

В автобусе Валерка с восхищением рассматривал покупку:

— Точненько под цвет травы! Во братуха сообразил! И днем не подойдешь. Теперь Мишка не сунется в сад! Я точно знаю: это он доску в заборе отворачивал. Может, и Тигра ему помогал…