В нашей семье есть такая шутка (которая вовсе и не шутка!), что у нас отмечают с размахом только три праздника: Новый год, мамин День рождения и мамины именины. Нет, естественно, мы нормальная семья и все остальные календарные даты нам не чужды, но так уж повелось, что «пир горой» именно в эти дни. Мамин День рождения каждый год отмечается как очень круглый юбилей — куча родственников, съезжающихся с разных уголков нашей и соседних стран. Во дворе (благо, заветный день летом и мы живем в частном секторе) папа натягивает шатер из принесенной с работы палатки. Там тоже шутят в наш адрес: мол, их организация купила эту палатку ко Дню рождения супруги инженера Шпулько, потому что за последние лет десять кроме нашей семьи она никому так и не понадобилась. А после торжества половина гостей остается у нас ночевать. И вот тут главное пережить… нет, не ночь. Следующий день! Дорогие гости ну совсем не хотят разъезжаться по домам. Лишь половина вспоминает, что у них вообще-то дома остались некормленные собаки/кошки/куры/дети. И пока они нехотя собираются, оставшиеся демонстративно хвастаются перед отъезжающими, что ничего подобного у них не имеется, а потому они великодушно соглашаются задержаться еще на денек…
И так каждый год!
Именины, или День Ангела, как его принято называть в нашей семье, проходят гораздо скромнее. Ну, по крайней мере, гости дольше одного дня не задерживаются. А что касается стола — тут даже сравнивать не начинай. И тому есть одна главная причина — к маме на именины приходят все её подруги. ВСЕ! Если вы себе представите трёх кумушек, которые распивают бутылочку настойки на рябине и поют песни о тяжелой женской доле, то — мимо.
Во-первых, количество маминых подруг прибавляется с каждым годом. В прошлом декабре я накрывала стол на 15 персон. Прибавилась тетка, с которой мама лежала в стационаре, и её лечащий врач. И со всеми она успевает общаться, встречаться, перебрасываться картинками в мессенджерах, желая доброго утра, вкусного обеда и уютного вечера… В общем, перед всей этой командой сетевых террористок необходимо было ежегодно доказывать своё соответствие занимаемой должности — предводителя домохозяйственного движения, не то, того и гляди, какая-нибудь тетя Валя обскочит мою родительницу в количестве блюд. И тогда пиши — пропало. Вот уже её рецепты начинают постить в общий чат, и пересылать её картинки «С Добрым утром»…
В общем, формат предстоящего мероприятия вполне ясен. И на протяжении долгих лет роль нас, скромных домочадцев, сводилась к тому, чтобы помочь организовать застолье и деликатно удалиться, как только первые гости покажутся на пороге.
И вот мама просит меня остаться сегодня.
Первая мысль: я что, настолько безнадежно выгляжу, что перескочила стадии «невеста», «молодая мама», «мама школьника», «начинающая хозяйка» и перешла сразу на уровень «домоводство без границ»? Неужели мама и правда устала ждать, когда же я приведу в дом «жениха» и стану «невестой», и решила воспитать из меня хотя бы домохозяйку?
— Или у тебя уже есть какие-то планы? — видимо, не дождавшись моего ответа, мама решила уточнить.
Естественно мне очень хочется соврать, что у меня суперважное дело, лишь бы избежать участи пятичасового (как минимум) кудахтанья об итальянских пирогах с тыквой и средиземноморском салате из квашеной капусты, но я так не могу. С детства во мне воспитали патологическую честность. А врать маме — это смертнейший из всех смертных грехов.
— Нет, мам, — обреченно киваю, — планов нет. А ты хотела, чтобы я помогла с посудой?
Это последняя надежда, что я нужна родительнице лишь на некоторое время, а потом могу быть свободной. Но…
— Нет, дорогая. Сегодня я пригласила в гости тетю Марину из Аптеки…
— Постой, — решаю уточнить, — это та, с которой вы разругались, и ты сказала, что ноги её не будет в нашем доме?
— Юляш, — бросает на меня снисходительный взгляд, — ну всякое бывает, что ж теперь до конца жизни не общаться?!
— Но в прошлом году её уже не было у нас.
— А сегодня опять будет. Марина хорошая, на самом деле. Это я что-то перегнула в тот день.
Ага, перегнула. Совсем чуть-чуть. Наехала бульдозером на бедную женщину, когда мазь, купленная в её аптеке, вызвала у мамы сыпь и при этом совершенно не вылечила вывих пальца.
— В общем, я вчера заходила к ней в аптеку, мы разговорились.
Мама таинственно замолкает, словно подогревая мой интерес. Отсутствующий. Напрочь. Но из уважения, делаю вид, что мне прямо жизненно необходимо узнать, о чем же они там разговорились.
— Серьезно? И о чем же?
Не подозревая подвоха в произнесенной фразе, довольная моей реакцией, мама продолжает.
— Да так, о своём, о женском, — ничего себе! И зачем я спрашивала? — Но главное в другом, — о-па, вот тут становится страшновато. Какое-то холодящее спину подозрение пробежалось по коже. — У Мариночки есть сын!
Пожалуйста, скажи, что ему двенадцать и они давно ищут репетитора по русскому. Я спокойно объясню, что не могу позволить взять дополнительную нагрузку, даже если будут платить миллион в час, потому что иначе лето проведу в психоневрологическом диспансере вместе с нашим завучем по воспитательной работе.
Но мама разрушает все мои надежды на легкое решение проблемы.
— Неженатый!
Рука-лицо.
— Умный!
Голова непроизвольно бьётся о стенку.
— Богатый!
У меня вырывается стон отчаяния.
— И я уже его видела — он просто красавчик!
— МАМА!
— Что?
— Ты серьезно сейчас?
— А что такого? — словно даже обижается на меня. — Сколько мне еще ждать, когда ты осчастливишь меня внуками?
Аааа… Вот, где собака зарыта! Похоже, у тети Вали в семье ожидается прибавление! И теперь, чтобы не потерять пальму первенства, нужно действовать кардинально.
— Мам, может ты забыла, но у тебя есть и другие дети, — вкрадчиво напоминаю.
— Ты сейчас о брате, которому вчера восемнадцать исполнилось? Или о сестре, которая третий класс еще не закончила?
— Ну, когда-то же закончит, — в этом, кстати, нельзя быть уверенным на сто процентов — Ксюшка та еще любительница учиться. — Да и в восемнадцать уже можно жениться.
— Мальчики в таком возрасте не женятся, не говори глупостей, — отрезает мама, и я понимаю, что дело совсем плохо. — Да и вообще — что такого, если вы просто познакомитесь? Не захотите с нами сидеть — прогуляетесь в парке.
— Мам, на улице зима — какой парк? Да и о чем мне разговаривать с совершенно незнакомым парнем? Сколько ему хоть лет?
Нет, мне совершенно всё равно, сколько. Просто хочется понимать масштаб катастрофы.
— Двадцать семь, — так произнесла это, словно я должна подпрыгнуть от радости. — И не переживай на счет него. Мальчик очень воспитанный, образованный, наверняка найдется у вас, о чем поговорить.
Капец. Всё. Слова кончились.
***
— Ой, Юлечка, ты с каждым годом всё расцветаешь! — всплескивает руками тетя Валя, которая пришла на торжество одной из первых. — Эх, жаль мои оболтусы уже женаты — такую невестку упустили!
И как на это реагировать? Из года в год слышу одно и то же. Улыбаюсь, конечно, плакать ведь нельзя на именинах родной матери.
— Дочь, подойди на секунду, — мама обеспокоенно тянет меня на кухню. — Это катастрофа! — она хватается за голову и багровеет на глазах.
— Мама, что случилось? — я тоже начинаю волноваться. Вроде бы всё готово. Тарелки чистые, для верности еще раз протерты специальным полотенцем, не оставляющим следов и разводов. Столовые приборы лежат в строгом соответствии с этикетом. Салфетки для гостей отбелены и накрахмалены. Даже цветы в вазе имеются, как у тети Лиды на прошлом их торжестве.