Зубрилка для Чёрного

Екатерина Котлярова Зубрилка для Чёрного

Глава 1

Катя

Кидаю взгляд на часы и со всех ног бегу в сторону школы. До звонка с урока остаётся всего две минуты. Больше всего на свете я ненавижу опаздывать. Особенно сильно я не люблю опаздывать на контрольную работу.

Я на ходу снимаю шапку, разматываю шарф и расстёгиваю куртку. Взбегаю по лестнице на крыльцо школы и со всех сил врезаюсь носом во что-то твёрдое. Я так внимательно смотрела себе под ноги, что даже не заметила, что на крыльце кто-то стоит. Мне кажется, что я налетаю на стену, потому что переносицу пронзает острая боль, а нижняя губа и лоб начинают саднить.

Носа касается сильный, вкусный запах тела, с примесью одеколона, мороза и никотина. Я охаю, когда понимаю, что налетела на парня, и отступаю.

Делаю ещё шаг назад, чувствую, что ногой ступаю мимо ступени и начинаю заваливаться назад. Я нелепо взмахиваю руками и готовлюсь к жёсткому приземлению на спину и удару затылком об асфальт. Но меня резко хватают под локоть и с силой дёргают вперёд. Так резко, что я снова носом впечатываюсь в каменную грудь, обтянутую лишь тканью лёгкого серого свитера.

Тихо шиплю от боли в переносице.

— Зубрилка, смотрю, ты сегодня очки забыла дома. Не видишь, куда идёшь, — этот насмешливый и ехидный голос я узнаю из тысячи.

Но ещё никогда он не раздавался настолько близко. Ещё никогда он вместе с мятным дыханием не касался волос и лба, не вызывал незнакомые колкие мурашки, которые врассыпную кинулись по телу.

Я прикрываю глаза. Выдыхаю и языком быстро пробегаюсь по потрескавшимся от холода губам. Пытаюсь привести свои чувства в порядок, унять волнение, которые вдруг придавило меня плитой к земле.

Вскидываю голову, распахиваю веки, смотрю в карие глаза Чернышева и теряюсь. Моё дыхание застревает в горле. А колени вдруг начинают трястись, подкашиваться. Мне вдруг кажется, что, если бы не рука, всё ещё лежащая на моей пояснице, я бы непременно рухнула.

Я смотрю в карие глаза, в которых медленно расширяются зрачки. Я смотрю в них. Мне кажется, что они, словно две воронки, засасывают меня на дно. Заставляют забывать собственное имя.

Это странно, но я не могу даже моргнуть. Я будто под гипнозом, заворожённая, неотрывно смотрю в очи Чернышева, с каждым мигом чувствуя, как сильнее и сильнее кружится голова. Как окружающий мир стирается, сужается лишь до карих глаз Игната. Есть только стук моего сердца. Есть только запах его тела.

Я моргаю, когда слышу громкий и продолжительный звонок на урок. Я выныриваю из странного оцепенения, в которое провалилась. Звуки обрушиваются на меня, а мир меняет фокус. Создаётся ощущение, что я вынырнула из воды.

Я чуть трясу головой. Окидываю одноклассника взглядом. Осознаю, что Игнат смотрит на меня с насмешкой и кривит губы в презрительной высокомерной ухмылке.

— Спасибо, Игнат, — вежливо улыбаюсь однокласснику, хотя у самой сердце колотится в самом горле.

Громко. Набатом отдавая в ушах.

Впервые я оказалась возле Игната Чернышева настолько близко. Впервые увидела, что в карих глазах затаились золотистые крапинки. И мне до ужаса сильно хочется разглядеть их и сосчитать каждую, что меня пугает. Слишком неожиданно обрушились на меня эти чувства и желания.

— Будешь должна мне, Зубрилка, — парень склоняет голову вниз и насмешливым, пренебрежительным взглядом окидывает меня с ног до головы, особенно долго задерживается на красных щеках и распахнутых глазах, которые сегодня не защищены стёклами очков. — Хотя… Брать с тебя нечего. Даже взглянуть не на что.

Я поджимаю обиженно губы и вскидываю подбородок. Хочется заплакать, но я молча обхожу парня по широкой дуге и захожу в школу. Над головой раздаётся второй звонок на урок.

Я скидываю куртку, запихиваю в рукав шапку и шарф, возвращаюсь к лавке, на которую кинула рюкзак и обнаруживаю, что он пропал.

Оглядываюсь и вижу Игната, который стоит чуть поодаль, криво ухмыляется и держит в руках вещь, которая принадлежит мне. Медленно подхожу к молодому человеку и, не поднимая на него глаза, тихо прошу:

— Игнат, отдай мне рюкзак, пожалуйста. Мы уже на урок опаздываем. У нас контрольная работа.

— Зубрилка, как-то ты плохо просишь, — склоняется ко мне. Горячее мятное дыхание касается лба и переносицы. — А контрольная от тебя никуда не убежит, Бунтарёва. Тебе пятёрку поставят только за твой заумный вид.

Я застываю, чувствую, как горячее дыхание смещается к губам. Заворожённая его близостью, прерывисто выдыхаю, жмурю глаза и пытаюсь восстановить собственное дыхание, которое стало слишком частым и прерывистым. Ни один парень не подходил ко мне настолько близко, никто не говорил со мной настолько нагло.