— Хорошо спряталась, Зубрилка. Просто отлично. Если бы я тебя не нашёл, тебя бы долго искали.
Руки Игната сжимают мои плечи с силой, причиняя боль. Парень встряхивает меня так, что у меня зубы клацают. Я чувствую его злость. Она сильная, осязаемая. Давит сверху, заставляет виновато опустить голову.
Слышу тяжёлый вздох Игната. Он убирает руки с моих плеч, которыми я тут же передёргиваю, когда лишаюсь такого необходимого тепла. Слышу щелчок крышки, проходит полминуты и ладони Чернышева возвращаются на мою спину. Молодой человек трёт кожу, разогревает моё окоченевшее тело. Я чувствую, как покалывает каждую клеточку от тепла, которое разносится от места прикосновения рук Игната к телу.
— Игнат, — пищу тихо, когда ладони молодого человека медленно ползут к плечам и смещаются на ключицы, — я сама. Пожалуйста. Это слишком интимно. И…
— Пальцы согрелись? — спрашивает сухо, перехватывая одну мою руку и поднося к своим губам.
Я чувствую прикосновение к пальцам. Дыхание молодого человека согревает кожу. Пальцы подрагивают и плохо слушаются, когда я пытаюсь их согнуть.
— Катя, поверь, мне сейчас глубоко наплевать на тебя, — я вздрагиваю и чувствую боль в сердце от этих слов. — Когда ты была в обмороке, я не потащил тебя сюда лишь по той причине, что, очнувшись, ты могла уйти под воду и захлебнуться. А, учитывая то, что плавать ты не умеешь… Сколько мы здесь пробудем, я не знаю. А лечить тебя и пытаться сбить температуру, мне не улыбается. Тебя нужно согреть. Руки ещё холодные, сама ты не справишься. Так что дай мне тебя растереть. Сейчас не до стеснения, Катя.
— Хорошо. Прости, — шепчу тихо и подтягиваю колени к груди.
Молодой человек льёт воду мне на голову, после чего со знанием дела и поразительной сноровкой моет мне голову. Смывает пену, промакивает полотенцем, а затем делает тюрбан из сухого. Поднимается с колен и уходит из ванной, чтобы вернуться с чайником в руках. Он добавляет немного воды в ванную. Тут же становится теплее.
— Я добавлю ещё. Должно быть горячо, Катя. Скажи, когда станет нестерпимо.
— Хорошо, — выдыхаю.
Молодой человек льёт воду, тут же рукой перемешивает её. Я чувствую, как всё тело охватывает жар, как сотни иголочек впиваются в кожу и причиняют боль. Но я терплю, потому что чувствую, как боль в горле медленно уходит.
— Горячо, — шепчу тихо через пару минут.
— Хорошо, Зубрилка. Ляг на спину и вытянись. Чтобы только голова торчала.
— Но, Игнат. Я же…
— Я выйду, Зубрилка, — закатывает раздражённо глаза и цедит слова сквозь зубы. — Будто я не успел всё рассмотреть, — добавляет едва слышно, выходя из ванной.
Жар опаляет меня с ног до головы, согревая лучше горячей воды, которой наполнена ванная. Я откидываю голову на бортик. Мягкое полотенце заменяет мне подушку. Тёплая вода окутывает, создаёт уют. Снимает стресс и забирает страх. Слабый свет свечей и приятный полумрак погружают в сон. Глаза слипаются, и как-то незаметно я проваливаюсь в дрёму. Мне кажется, что я прикрываю глаза всего на мгновение, но, когда плеча касаются пальцы Игната, осознаю, что вода начала остывать.
— Вылезай, Зубрилка. Тебя нужно растереть.
Я охаю, сажусь на дне ванной и тут же прикрываюсь руками. С огромным трудом не ухожу под воду.
— Вставай, — кидает грубо Игнат.
Прикрываясь руками, поднимаюсь, поворачиваясь к парню спиной. На плечи тут же опускается махровое полотенце.
— Боже мой! Игнат! Поставь меня! — я вскрикиваю, когда молодой человек подхватывает меня на руки и несёт в комнату.
Я вся краснею, сжимаюсь и пытаюсь прикрыться. Чернышев опускает меня на кровать. Убирает руки и отворачивается.
— Твоё нижнее бельё на подушке. Оно не промокло. Надевай своих котиков, — хмыкает насмешливо.
В который раз я заливаюсь краской смущения с ног до головы. У меня даже пальчики на ногах поджимаются и становятся красными. Смотря в спину Игната, я вытираюсь торопливо. Надеваю нижнее бельё и оглядываюсь, ищу свой свитер и джинсы. Вижу, что они лежат неровной кучей в углу. Там же валяются мои кроссовки.
— Игнат, что я могу надеть?
— Сначала я должен тебя растереть, — говорит тихо.
Разворачивается и смотрит мне в глаза. В комнате полумрак, но мне кажется, что я вижу, как стремительно расширяются зрачки в его глазах. Я теряюсь в них, теряюсь на их дне. Просто забываю всё. Себя. Собственное имя. Где нахожусь и что предшествовало этому.