— Игнат… — выдыхаю поражённо, руками впиваясь в плечи молодого человека. — Игнаша, что ты делаешь? — спрашиваю сдавленно и шмыгаю носом.
— Зубрилка, ты знаешь, что слюни пускаешь, когда спишь? — голос Игната низкий, хриплый, царапает кожу.
От его близости и жара тела мысли разбегаются в разные стороны. Я не сразу понимаю, что он говорит. А когда доходит, я ладошками упираюсь в его плечи. Давлю. Отодвигаю от себя.
— Может, ещё и храплю? — фыркаю и обхожу молодого человека.
— Сопишь, — доносится в спину.
Хромая, я прохожу к столу, сажусь на стул.
— Пей, — Игнат подходит ко мне со спины и придвигает чашку. — Я нашёл малину и мёд. Тут есть противовирусные.
— Спасибо, Игнат. Но у меня от лекарств живот болит. Даже от капель в нос.
— Ладно. Пей.
Игнат отходит к плите, только сейчас я замечаю, что на ней стоит сковорода. Парень снимает крышку, берёт тарелку и что-то накладывает.
— Ешь, Зубрилка, — ставит передо мной яичницу.
— Я есть не хочу, Игнат, — сглатываю, чувствуя боль в горле.
— Ешь, Катя. Нужно поесть, — протягивает мне вилку.
— А ты? Ты будешь есть? — держа чашку у губ, застываю я.
Парень берёт сковороду, ставит на стол и садится напротив меня. Начинает есть. А я вновь забываю обо всём. Даже о боли в горле и о том, что нога ноет. Я снова не могу отвести взгляда от лица парня. От того, как он пережёвывает еду. От того, как ходят его желваки. Как он обхватывает губами вилку и снимает еду. И я, забыв обо всём на свете, смотрю на его рот. И хочу лишь одного — поцеловать его.
— Что? — буркает парень и выгибает бровь, когда замечает мой взгляд.
Я тут же вспыхиваю ярко, опускаю взгляд и прячусь за огромной кружкой чая. Медленно тяну его и изо всех сил стараюсь в сторону Игната не смотреть. Он заканчивает есть и несёт сковороду в раковину. Начинает мыть. Я подпираю щёку рукой и искоса смотрю на Чернышева. Не могу отвести от Игната взгляда. Снова думаю о том, насколько он красив.
И когда парень немного поворачивает голову, я дёргаюсь и отворачиваюсь торопливо. Носом утыкаюсь в тарелку и медленно начинаю есть. И эта яичница кажется мне самой вкусной на свете. Я ем её с наслаждением, жмуря глаза. И не сразу замечаю, что шум воды стих. Распахиваю глаза и сталкиваюсь взглядом с глазами Игната. Он внимательно следит за мной. За каждым моим движением. Неотрывно. Жадно. Его глаза кажутся чёрными. Пожирающими.
Вздрагиваю. И не могу оторваться. Я будто тону на их дне. Погружаюсь настолько глубоко, что ни вдохнуть, ни выдохнуть не могу. И мне кажется, что это совсем не из-за насморка. А от взгляда молодого человека. Так на меня не смотрел никто и никогда. Он будто с ног до головы меня взглядом охватывает.
Я облизываю губы и откладываю вилку, потому что еда застревает в горле.
— Спасибо большое, Игнат. Безумно вкусно, — говорю шёпотом. — Ничего вкуснее не ела.
Я с восторгом и нежностью смотрю на то, как на его скулах появляется румянец. Такой очаровательный, такой яркий, что взгляда отвести я не могу. Губы покалывает от желания прижаться к нему губами. Попробовать, насколько колючая его щетина, которая за ночь покрыла его подбородок и щёки.
— Давай. Помою.
Парень, отводя взгляд, подходит к столу и берёт тарелку. Отворачивается к раковине. Моет посуду и ставит на сушку. Вытирает руки и разминает шею, проводит ладонью по шее, взъерошивает волосы.
Я громко чихаю, зажимаю рот рукой. Кажется, что в груди всё разрывает от боли. На глазах выступают слёзы.
— Держи, — Игнат протягивает мне коробку с салфетками.
— Спасибо, — вновь громко чихаю.
Высмаркиваюсь. И вновь захожусь в кашле. Игнат огибает стол, склоняется надо мной и губами прижимается ко лбу.
— У тебя температура, Катя. Пойдём, — подхватывает меня на руки и несёт в кровать.
Откидывает одеяло и укладывает меня. Накрывает, поправляет подушку, вновь целует в лоб. Голова идёт кругом. И вовсе не от слабости во всём теле. А от того, что нос вдруг начинает чувствовать, а я чувствую запах Игната. Яркий. Мускусный. Заставляющий колени сильно дрожать, как и всё в грудной клетке. Я вскидываю руку и пальцами провожу по его щеке. Подушечками пальцев. Дрожу от чувств к нему.
— Спасибо за всё. Спасибо за помощь. За то, что спас и не дал мне там остаться под снегом. За чай, за завтрак. И… — лопочу, смущённо скользя взглядом по комнате, стесняясь смотреть на Игната.