Ее звали Люсьена…
– Это французское имя, – объяснила она, стирая со своих плеч легкий глянец пота.
Они спустились вниз и сидели за одним из столиков на первом этаже, где девушкам позволялось выпить с посетителями в перерыве между выступлениями.
Остальные студенты вернулись в отель, но Джонсон остался, надеясь на появление Люсьены, и она появилась. Скользящей походкой она направилась прямо к его столу.
– Купите мне выпивку?
– Все, что захотите, – сказал Джонсон.
Она заказала виски, он тоже выпил, а потом спросил, как ее зовут, и она ответила.
– Люсьена, – повторил он. – Люсьена. Милое имя.
– Многих девушек в Париже зовут Люсьена, – объявила она, все еще вытирая пот. – А как вас зовут?
– Уильям, – сказал он. – Уильям Джонсон.
Ее кожа светилась розовым, волосы были черны, как вороново крыло, глаза – темные и искрящиеся. Она очаровала Джонсона.
– У вас внешность джентльмена, – сказала она, улыбаясь.
У Люсьены была манера улыбаться с закрытым ртом, не показывая зубов. Это придавало ей загадочный и сдержанный вид.
– Откуда вы?
– Из Нью-Хейвена, – ответил он. – Ну, а вырос я в Филадельфии.
– Там, на Востоке? Я так и подумала, что вы другой. Я распознала это по вашей одежде.
Он забеспокоился, что это может ей не понравиться, и внезапно растерял все слова.
– А у вас есть возлюбленная на Востоке? – невинно спросила она, помогая беседе возобновиться.
– Я…
Он замолчал, потом подумал, что лучше сказать ей правду.
– Я был по уши влюблен в одну девушку в Филадельфии несколько лет тому назад, но она не отвечала мне взаимностью. – Он посмотрел ей в глаза. – Но это было… давно.
Люсьена опустила глаза, слегка улыбнулась – и он сказал себе, что должен придумать, как поддержать разговор.
– А вы откуда? – спросил он. – У вас не чувствуется французского акцента.
Возможно, она приехала из Франции ребенком.
– Я из Сент-Луиса. Люсьена – просто мое сценическое имя, видите ли, – жизнерадостно сказала она. – Мистер Барлоу, управляющий… Мистер Барлоу хочет, чтобы у всех участников представления были французские имена, потому что это театр Pride De Paree, видите ли. Он очень милый, мистер Барлоу.
– И давно вы в Шайенне?
– О нет, – ответила она. – Раньше я работала в театре в Вирджиния-сити, где мы ставили достойные пьесы английских авторов и всякое такое, но он закрылся прошлой зимой из-за брюшного тифа. Я отправилась домой, чтобы повидаться с мамой, видите ли, но денег у меня хватило только на то, чтобы добраться сюда.
Она засмеялась, и Джонсон увидел, что один из ее передних зубов слегка обломан. Этот маленький недостаток только усилил его любовь. Она явно была независимой молодой женщиной, самостоятельно пробивающей себе путь в жизни.
– А вы? – спросила Люсьена. – Вы собираетесь в Черные Холмы? Ищете золото?
Он улыбнулся:
– Нет, я здесь с группой ученых, которые раскапывают окаменелости.
Ее лицо затуманилось.
– Окаменелости. Старые кости, – объяснил Джонсон.
– И на этом можно хорошо заработать?
– Нет-нет. Это ради науки, – объяснил он.
Люсьена положила теплую ладонь на его руку, и прикосновение наэлектризовало его.
– Я знаю, что у золотоискателей есть секреты, – сказала она. – Я никому не скажу.
– Нет, правда, я ищу ископаемые.
Она снова улыбнулась, не прочь сменить тему разговора:
– И надолго вы в Шайенне?
– Увы, всего на одну ночь. Завтра я уезжаю дальше на запад.
Эта мысль уже наполняла его восхитительной болью, но Люсьене как будто было все равно, уедет он или останется. В своей прямодушной манере она сказала:
– Я должна участвовать в еще одном представлении через час, а потом провести час с посетителями, но после этого я свободна.
– Я подожду, – ответил он. – Я буду ждать всю ночь, если захотите.
Она наклонилась и слегка поцеловала его в щеку.
– Тогда до встречи.
И она поспешила через битком набитую комнату туда, где другие мужчины ожидали ее внимания.
Остаток вечера промелькнул как сон. Джонсон не чувствовал усталости и был счастлив сидеть до тех пор, пока она не закончит свое представление.
Они встретились возле театра; она переоделась в скромное платье из темного хлопка. Люсьена взяла его за руку.