Проходя мимо небольшого мраморного столика, Лаптев заметил на нем две кучки красных и синих ромбических кристаллов. Полчаса назад их здесь не было.
Андрей усмехнулся такой наивной ловушке. Неужели Сатиапал и в самом деле готов поверить, что советский ученый способен на воровство?
- Простите, Майя, я хотел бы сказать вашему отцу несколько слов.
Девушка проводила его до двери застекленного изолятора.
- Я подожду вас. Кстати, мне нужно захватить кое-какне инструменты.
Профессор Сатиапал поднялся из-за стола и пошел навстречу Лаптеву.
- Довольны осмотром?
- Да. Поражен, увлечен и не скрываю этого. Но я явился к вам с деловым предложением.
- С каким именно? - заинтересованно спросил Сатиапал.
- Дракон должен держать свои зубы в пасти! - шутливо сказал Лаптев.- Я побаиваюсь, что не я, а кто-нибудь другой схватит несколько красивых кристалликов и на этот раз спрячет в более надежном месте. А впрочем, есть способ разоблачить преступника. Предлагаю вам использовать один препарат, капли которого достаточно, чтобы сразу же установить, кто имел с ним дело и полез, куда не следовало... Помните, как в сказке испытывают на честность? Под шапку кладут живого воробья и запрещают туда заглядывать.
- А если моего воробья просто поймают и удерут отсюда?
- Вместо живого воробья можно положить чучело или... или крысу, например.
- М-м-м... Это предложение кажется мне привлекательным. Однако, какой индикатор нужно иметь, чтобы он указал на мизерное количество вашего препарата, которое останется на пальцах преступника?
- Никакого. Это заметите не только вы, но и каждый. Даже больше: не заметить невозможно.
- Его можно опробовать на себе?
- Не стоит! - сморщил нос Лаптев.- Вам достаточно будет поговорить несколько дней подряд по одной минуте с каждым жильцом вашего дворца.
- И что же это за препарат?
- О, пусть и у меня будет хоть одна тайна! Если вы согласитесь послать гонца с моей запиской в Навабгандж, вы сможете начать эксперимент немедленно.
- Пишите! - Сатиапал направился к столу и вынул конверт и чистый лист бумаги.
Лаптев написал лишь несколько слов и собрался идти.
- Подождите,- остановил его Сатиапал.- Если мы уже стали, так сказать, на деловую почву, то я хотел бы предложить вам одно соглашение.
Андрей насторожился. За шутливым тоном профессора слышались беспокойство и смятение. Казалось, он не мог решиться начать разговор.
- Скажите... скажите... Вам нравится моя дочь?
- Не знаю,- холодно ответил Лаптев. - На этот вопрос очень часто не может ответить даже влюбленный. Она - очень красива...
- Вот, вот,- подхватил Сатиапал.- Мне неприятно говорить, но... Дело в том, что моя дочь, как мне кажется... заинтересовалась больным Бертоном. Как вы знаете, он англичанин. Мне было бы очень неприятно, если бы ее чувство мз обычного интереса переросло во что-то более серьезное. Вмешательство родителей в такие дела часто приводит к нежелательному результату. Не могли бы вы, как человек степенный, которому доверяет молодая девушка, стать ее советчиком, братом, если хотите?
Сатиапал замолчал. Видно было, что он зол на самого себя и с трудом скрывает чувство стыда. Андрей смотрел на него молча, насупившись. Его задел эпитет: "степенный".
Степенными людьми называют тех, кто развеял пыл юности и способен все на свете взвешивать на аптекарских весах. Нет, он еще не дожил до этого! В нем еще бурлят силы, и очень часто хочется от избытка чувств сделать что-нибудь неожиданное, мальчишеское... Да и послушает ли его Майя? Любовь как пожар: она разгорается даже от дуновений холодного ветра.
- Зачем это вам нужно, господин Сатиапал? - спросил, вздохнув Лаптев.- Больной поправится, уедет отсюда...
- Он останется здесь,- с досадой сказал Сатиапал.- Для этого есть очень веские причины.
- Тогда не знаю, что вам ответить. Мне неприятно отвечать вам отказом, но я... не считаю себя способным выполнить подобное поручение и не имею права вмешиваться в интимные дела других.
- Ну, что же... извините...- Сатиапал потер виски и крикнул: - Майя, господин доцент освободился.
Когда Лаптев и Майя вышли на крыльцо, в просвет между лохматыми серыми тучами выглянуло солнце. Его лучи,- еще золотисто-розовые, как всегда утром,- окропили волосы девушки брызгами светлой бронзы.
- Правда, красиво? - восхищенно сказала девушка, разглядывая тяжелые нагромождения туч, похожие на фантастических чудовищ.
- Очень красиво! - ответил Лаптев. Но он смотрел не на тучи, а на прядь золотых волос, которая ласково щекотала нежное розовое ухо девушки.
Глава Х
ЛЮДИ И СОБАКА
Служитель ввел больного в полутемную комнату и, поклонившись, вышел.
- Доброе утро, мисс Майя! - весело воскликнул Бертон и официально Лаптеву: - Добрый день, мистер.
Англичанин не знал, кто его оперировал. Вообще Лаптева он видел впервые и смотрел на него с наглым любопытством.
"Красивый! - с некоторой завистью отметил Андрей.- Самоуверенный и, наверное, эгоистичный".
- Как вы себя чувствуете, мистер Бертон?
- Не сглазить бы,- небрежно ответил англичанин и повернулся к Майе: - Ну, моя дорогая спасительница, я с нетерпением жду минуты, когда смогу взглянуть на вас обеими глазами. Снимите к черту эти отвратительные бинты!
Очевидно, это был обычный тон разговора Бертона с дочерью Сатиапала, но сейчас он прозвучал столь бестактно, что Майя поморщилась и холодно спросила:
- Вы так уверены в успехе операции?
- Не допускаю ни малейшего сомнения! - Бертон вынул из кармана пачку сигарет и, даже не мысля об отказе, спросил, чиркнув спичкой: - Разрешите курить?
- Нет. В лаборатории не курят.
- Простите! - Бертон взглянул на него с насмешливым превосходством и швырнул сигарету в угол.- Вы, наверное, управляющий имением?
- Это тот, кто делал вам операцию! - сурово сказала Майя.
- Извините! - Бертон сразу утратил заносчивость и с оттенком заискивания спросил: - Господин доктор, как вы считаете, не время ли проверить последствия операции?
- Мы позвали вас именно для этого. Садитесь.
Бертон сел на стул спиной к окну, закрытому серой занавесью. Майя уверенными движениями сняла бинты и отошла в сторону. Лаптев осторожно приподнял с глаза больного тампон и приказал: