Бог ты мой, чего только в то время не было!
Система Шаталова – конспекты, конспекты, бесконечные конспекты, схемы и рисунки – наизусть, до одури. Это потом, много лет спустя, внезапно оказалось – Шаталов совсем не то имел в виду, и вообще был психически нормальным человеком, а не скрытым фашистом, как мы его себе представляли.
Уроки родного края. Ну, это просто луч света. Сидишь себе, втихомолку делаешь домашку по математике, а милый усатый нянь тихо читает татарские народные сказки.
Музейные уроки. Тоже хорошее дело. Потому что мы вообще не учимся, а едем, естественно, в музей. Для меня – счастливые дни, потому что нет алгебры.
Уроки профориентации. Тут, друзья мои, тесты. Море тестов. Хитро зашифрованных и жутко времязатратных. В который раз убеждаясь, что в коллективе мне не место, руководящие должности не светят, а моя среда – природа, я вздыхала и писала что в голову взбредёт… Но, собственно, всё равно лучше алгебры.
И полный апофеоз – уроки сексологии. Да-да, потому что начало девяностых, и без этого никуда и никак. Вела их странно накрашенная нервная женщина, которая к моему удивлению, оказалась одноклассницей моего папы. Дома я изображала её, а папа валялся на кухне от смеха.
И вот приплыли, наконец. МХК. Мировая художественная культура.
Единственное, в чём я была уверена – тут алгеброй и не пахнет. А значит, можно расслабиться и приятно провести время.
Итак, она впрыгнула. И сразу засмеялась. Была она маленькая, худая, кудрявая, говорила быстро и весело, а когда говорила, казалось, разговаривала и руками – так быстро и красиво они жестикулировали.
- Моя фамилия Гринбаум. Вы можете перевести слово «гринбаум»?
Мы насторожённо молчали. Неизвестно, чего ждать от такой непонятной женщины. За восемь с половиной лет обучения всякого насмотришься, видали мы и таких – на вид-то добрая да весёлая, а потом прижмёт – только держись.
Она быстро нарисовала на доске дерево с листочками.
- Ну вот. С немецкого это переводится «зелёное дерево».
- Мы будем учить немецкий? – спросил кто-то с вызовом.
- Нет. Мы будем заниматься культурой.
Несколько человек закатили глаза.
Но она заговорила – быстро, складно, смешно, и сразу стало понятно – и скучно не будет, и семь шкур не сдерут.
А потом объявила викторину.
Кошмар.
При словах «викторина», «конкурс», «соревнование» на меня всегда находили нервное остолбенение, приступ тупизма и желание залезть в шкаф. Только раз в жизни, ещё в первом классе я победила в каком-то очень локальном конкурсе и получила награду – картонный кружочек с нарисованным котёнком, подвязанный на шерстяную нитку. И эту, прости Господи, медаль я хранила в шкатулке вместе с другими ценными вещицами много лет!
- Кто назовёт автора картины?
Молчание. Я подняла глаза на репродукцию, и давно знакомый образ радостно отозвался в памяти. Я робко подняла руку.
- Рафаэль?
- Правильно! – обрадовалась Гринбаум. – А теперь… В углах этого дома нет ни одного острого угла. Архитектор конечно же…
- Гауди! – выкрикнула я.
- И это! Тоже! Правильно! А теперь фото!
На фото изогнулась балерина. Вот и всё, привет. Балерин я не знала.
- Плисецкая. – сказала Вера.
Конечно, человек лет десять в танцевалку ходит, ещё бы не знать!
- Да, Майя Плисецкая. А теперь…
«Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.»
Тут уж я неприлично возликовала, ибо только на днях наткнулась на этот сонет в журнале «Работница»
- Шекспир!
Действо продолжалось долго. Наконец, Гринбаум шумно обрушила на стол ворох репродукций и вырезок из газет и журналов, порылась в сумке, что-то извлекла и указала на меня.
- Как тебя зовут?
Я назвалась.
- Выйди, пожалуйста, сюда.
Я потащилась к доске, меняя окраску, как больной хамелеон, и запинаясь о раскиданные сумки одноклассников.
Гринбаум подняла мою руку - как на ринге.
- Наш сегодняшний победитель и несомненный эрудит. Все похлопали!
Ах, провались-ка ты пропадом! Как мило – «похлопали»… Жуть.
- А это приз победителю.
Приз. Мне. Ага. Впервые после картонного котёнка. В мои руки легла маленькая блестящая книжица. Я замерла и наверное даже забыла поблагодарить. Не помню.