То не была вовлечённость, думал он, в которой каждый из них был никем без другого. Но он не знал, что с этим делать.
Он произнёс её имя вслух, когда она вернулась в комнату.
Затем он проводил её домой, две сгорбленные фигуры под зонтом, который он держал против ветра.
•
Джоэл тихо беседовал с ним в углу конторы. Это вновь случилось — произнесённые слова в мягком всплеске мочи в унитазе.
— Где — здесь?
— Дома, это было дома. Здесь я пользуюсь писсуаром. Дома, только там унитаз.
— И не просто звук, похожий на слово?
— Оно что-то говорит.
— Но если это слово, почему ты его не узнаёшь?
— Я смотрю на маленький всплеск. Смотрю и слушаю. Я пытаюсь.
— Ты думаешь, оно что-то говорит.
— Довольно выразительно. Передаёт, сообщает.
Он быстро заморгал.
— Хорошо, это слово, но откуда ты знаешь, что оно английское?
— Это мой язык.
— Всё тупее и тупее. Ты и сам знаешь.
— Я тебе рассказываю, потому что доверяю.
— Сандра об этом знает?
— Не смог себя заставить ей рассказать.
— Расскажи ей. Мне интересно было бы послушать.
— Вообрази сцену, — сказал Джоэл. — Она идёт за мной в ванную, стоит и ждёт, когда я расстегну молнию.
— Можешь рассказать ей без демонстрации.
— Она рассмеётся. Расскажет нашим детям.
— Об этом я не подумал.
— Восьмилетний, шестилетний. Представь их реакцию.
— Заумь.
— Ты помнишь. Так держать.
— Трансрациональная поэзия.
— Формы и звуки. Футуристы. Заумь. Ты помнишь. Форма, звук.
— Расскажи своим детям. Заумь. Пусть они скажут слово.
Они вернулись на рабочие места и склонились к экранам, прокручивая сообщения.
•
Вот так дремота ослабляет сознание человека. Всё остальное уходит. Он сосредоточивается на себе, и нет ни прошлого, ни будущего, живой зуд в форме человека, бессвязно мыслящий Роберт Т. Уолдрон, тело на простынях.