Обычный треп, как в заурядной армейской «курилке».
По коридору стремительно промчалась невысокая, по-мальчишески угловатая женщина.
— О, Инга, наш метеор, полетел, — прокомментировал полный, вальяжно развалившийся в кресле, мужчина, почесывая свою седую бородку.
Калюжный уже заметил, что он чаще остальных отпускал язвительные замечания в адрес своих товарищей. Впрочем, на него, похоже, не особенно обижались.
Появилась еще одна женщина — высокая, русоволосая, молодая…
— Ей кто-то недавно стихотворение поднес, — сообщил другой из присутствующих. И прочитал по памяти:
— Оттрудилась уже, — бросил реплику еще один из куривших. — Ее на информацию для Ястреба посадили…
— Стоп!
Мгновенно зависла пауза. И Константину стало ясно, что треп — трепом, а ведутся тут только те разговоры, которые позволительно вести при нем, при постороннем. А в кабинет его не пустили не потому, что он кого-то будет отвлекать от дела, а потому что там, за этими глухими дверями, идут разговоры, там на столах лежат бумаги, там на экранах мониторов высвечивается информация — и все это позволительно знать только своим.
Зависшую неловкую паузу разрядила симпатичная улыбчивая блондинка. Заглянув в «курилку», она кивнула двоим:
— Мальчики, шифровочки получать!..
А у самой в руках толстенная папка. Если они тут шифровки такими пачками таскают, да еще если по несколько раз за день… Тоскливо! Калюжный терпеть не мог все эти секретные документы.
— Ты бы лучше, Анечка, позвала у тебя что-нибудь другое получить, — среагировал язвительный бородач.
— Успеете, — отмахнулась та. — И получить, и потратить…
— Потратить почему-то получается куда быстрее…
В коридоре появился еще один мужчина.
— Прошу прощения, что заставил ждать, Станислав Николаевич, — издали начал он извиняться.
— Ничего, ничего, — махнул ему рукой ветеран. — Вот, представляю тебе: тот самый вертолетчик с югов…
…Когда разговор закончился, к Константину подошел еще один мужчина, который уже несколько раз появлялся в коридоре, выжидательно поглядывая на собеседников.
— Анатолий Евгеньевич, — представился он. — Можно просто Анатолий… Вера подойти не сможет, просила, чтобы я взял над тобой шефство.
Анатолий легко перешел на «ты», сразу подчеркивая неформальность общения.
— Тут у нас встреча намечается, — слегка заикаясь, продолжал он. — Ты как насчет по пивку?
— Ваше политическое кредо? — мгновенно вспомнил любимую Мишкину шутку Калюжный. — Всегда!
— Ну и отлично. Пошли, нас уже внизу ждут…
Уже возле самого лифта они столкнулись с высоким, слегка сутуловатым улыбчивым мужчиной.
— Добрый день, Владимир Михайлович! — почтительно приветствовал его Анатолий. И уже в лифте, доверительно понизив голос, пояснил: — Вот это умница! Как говорится, не голова — Дом Советов.
На улице их и в самом деле уже поджидали. Анатолий представил друзьям Константина.
— А это наши бывшие сотрудники, сейчас в запасе, — пояснил он Калюжному. — Все работают в разных газетах.
— Сергей, — солидно протянул руку седой бородатый мужчина. — Газета «Континент».
— Михаил, — расплылся в откровенно искренней улыбке второй. — Газета «Версты».
— Игорь, — третий смотрел цепко, оценивающе. — «Российские вести».
— Церемониальную часть будем считать завершенной, — провозгласил Анатолий. — Ну что, к камню?
— Конечно, — вразнобой, но дружно отозвались собравшиеся.
По всему чувствовалось, что им предложили отработанный маршрут.
— Что это за камень? — поинтересовался Калюжный.
— Да там в свое время камень заложили, что там…
— …Будет город заложен, — перебив Анатолия, хохотнул Михаил.
— …В общем, памятник, погибшим на Соловках. Ну его в обиходе и называют просто Камнем.
Они спустились в подземный переход, пошли вдоль длинного ряда ларьков.
— Обрати внимание, Кость, что мы находимся в одном из московских центров реализации наркотиков, — тронул его за руку Игорь. — Вон посмотри: это торговцы, вон те — охрана, а вон и покупатели…
Глядя на людей, на которых указывал журналист, Калюжный был ошеломлен. Он увидел, как буквально на мгновение сошлись те, кого назвали торговцем и покупателем — и разошлись в разные стороны.