Внезапная смерть первых трех детей, хромота выжившего единственного сына не очень обеспокоили отца. Был он молод, мускулы его наливались силой. Бергяс верил в удачу. Однако жизнь исподволь готовит любому из нас неожиданные испытания.
Бергяс любил охотиться на волков, по первопутку случалось ему полевать и другую дичь — помельче. Увлекался он гоном на сайгаков, выслеживал лис, бил влет диких уток. Тем не менее это не означало, что так уж он неразборчив и довольствуется той удачей, что бог пошлет. Нет, Бергяс заранее выбирал себе цель: соберется полевать пернатую дичь, — на зайца уже и не глянет, хоть косой сам под ружье прется!
Одно время в степи расплодилось много волков. Осмелевшие звери нападали на пастухов, а если удавалось отбить у испуганного чабана отару, то один такой разбойник успевал порвать горло десяткам двум овец. Еще больше погибало под копытами обезумевшего от страха стада.
На волков охотились самые сильные, самые удалые, безбоязненные люди! Бергяс с подростковых лет заводил дружбу только с такими.
…Шел последний осенний месяц. Однажды ночью выпал обильный пушистый снег. С двумя молодыми парнями Бергяс рано утром выехал из дому. Взяли с собой запасных лошадей. Ехали долго. Во второй половине дня охотники оказались на землях аймака Налтанхин. Спустились в глубокую балку, кое-как наскребли на взлобках сухой травы, развели костер и начали жарить мясо, захваченное из дому. Когда парни уже завершали трапезу, мимо них вдруг пронеслась с спущенным хвостом рыжая лиса. За нею гнались две собаки. Погоня, видимо, продолжалась долго, потому что уставшие гончие, почуяв запах жареного мяса, прекратили погоню и подбежали к костру. Бергяс мигом вскочил на коня и устремился за лисой. Собаки, словно опомнившись, помчались вслед верховому. Спорый в ходу, хорошо отдохнувший гнедой конь Бергяса быстро догнал плутовку. У Бергяса была толстая маля, собранная из гибкой, хлесткой сыромятины. Бергяс ударил лисицу плетью по голове, и она вытянулась. Охотник слез с коня, поднял добычу и привязал к седлу. Выехав из низины, Бергяс увидел пожилого человека, подъезжавшего к костру. Незнакомец тот уверенно сидел на сером в яблоках иноходце, с длинной и гладкой, как у лебедя, шеей.
— Менде[26], парень! — подъехав поближе к Бергясу, поздоровался незнакомец.
— Менде, аава! Я с друзьями грелся у костра — и вдруг мимо нас пламенем прошмыгнула огневка. Показалось, что собаки выбиваются из сил, я и решил догнать ее на коне… Возьмите, это ваша добыча, — сказал Бергяс.
— Дай бог удачи! — ответил привычными словами старый калмык, не торопясь принять из рук Бергяса отгулявшую свое лисицу. — Но огневку сполевал ты, добрый молодец… Ты и хозяин добычи. Собаки мои все равно не настигли бы зверя. Я уже окликал их, чтобы вернулись… Через версту, не больше, здесь начинаются хляби, камыши, а там уже не пройти ни коню, ни собаке. Лисица шла напрямик в заросли.
— Почтенный аава, если бы ваши собаки не напали на след лисицы, зверь не позвал бы их потягаться, кто быстрее бегает. Но дело даже не в том. Мы собирались на охоту за волками. В хотоне нас ждут с иной добычей. Увидят лисицу — засмеют…
— Значит, охотники на волков?! — удивился и обрадовался пожилой калмык, обладатель красивого серого иноходца. — Здесь этого добра хватает. Хоть день и ночь не отходи от стада. — Он слез с коня, присел к огню. В это время Бергяс крепко приторочил куском сыромятины лисицу к седлу иноходца.
— Самое горькое для человека — старость, — прикуривая от тлеющей былинки, пожаловался незадачливый охотник. — В ваши годы, ребята, лет тридцать назад, чего только я не выделывал на коне! В молодости силы не занимать! Ума, богатства — в обрез! И сам ты мало кому нужен. Теперь же, когда слабеет тело, и ум есть, и богатство пришло… всяк твое имя назовет с почтением, молодая жена в доме. Самое бы время пожить-потешиться. Да немощи вяжут по рукам, по ногам… Тебе сколько лет, парень? Чей ты, из каких краев будешь? Вижу: не здешние вы.