По словам одной мудрой женщины, сюда упали с неба звезды. А звезды — это стрелы, которыми «хранители месяца» хотели прогнать ночь. Но другая женщина возразила, что некогда эти камешки находились в животе «отца крокодилов» и перемалывали пищу; он их выплюнул, когда отправился в дальнее путешествие, к реке Гарип.
Дело было так: высохло болото, где жил тот крокодил. Когда настала засуха, он глубоко зарылся в грязь и только нос высунул на поверхность. Крокодил был такой большой, что на спине его, покрытой грязью, вырос тростник, и издали животное походило на островок. Солнце опаляло землю, горячий ветер шелестел в сухой траве, грязь затвердела и потрескалась. Водяные птицы, которые ухаживали за крокодилом и чистили ему зубы, вынимая кусочки пищи, застревавшей между ними, решили покинуть болото. Но раньше чем улететь, они постарались разбудить крепко спавшего крокодила и долго хлопали крыльями перед самым его носом. Наконец он проснулся и высунул голову из грязи. Тогда птицы сказали ему, что вода высохла, все живое умерло, и в воздухе стоит запах гниения. Он должен покинуть эти края и идти навстречу солнцу; но только после многих дней пути увидит он воду. Предупредив крокодила, птицы стали кружиться над его головой и кричать: «Следуй за нами! За нами!» И постепенно крокодил начал понимать, что говорят они ему. В его глазах, тусклых и сонных, загорелись зеленые огоньки. Он потянулся всем телом, разбрасывая комья грязи; потом выполз из ямы и долго катался в песке, чтобы очистить тело от прилипшей к нему тины и гниющих корней. Работая хвостом, как лопатой, он покрыл себя с головы до ног песком, чтобы защититься от солнца. Когда вечерний ветер пронесся над раскаленной землей, крокодил отправился в дальний путь. Направлялся он к холодным водам Гарип.
Всю ночь он полз, а утром, когда солнце послало на землю палящие стрелы, он снова засыпал себя песком и отдыхал до вечера. На второй день он не нашел песку, чтобы защитить себя от солнца. Тогда изрыгнул он камешки, накопившиеся у него в животе; их было так много, что они покрыли его с головы до хвоста. Вот почему ложбина среди песчаных холмов усыпана блестящими камнями.
— А что сталось с великим крокодилом? — спросила Суолла, внимательно слушавшая рассказ старухи.
— На третью ночь он почуял воду и вздохнул с облегчением. И дыхание его рассекло скалы. Вот почему между холмами и рекой Гарип находится глубокое ущелье.
Маленькие бушмены любовались блестящими камешками и часто засовывали их в рот, чтобы остудить язык. Белые камешки сверкали на солнце и отливали всеми цветами радуги. Но бушмены не знали, что они имеют огромную цену. Для своих ожерелий они пользовались другим материалом: когтями убитых зверей, черными и красными семенами, пластинками, вырезанными из скорлупы страусового яйца. Впрочем, эта ложбина часто посещалась бушменами, так как здесь можно было найти твердые камни, которые служили ножами.
В ущелье, образовавшемся от вздоха крокодила, струился ручеек. У берегов его росли водяные лилии и красные цветы на толстых стеблях. Приходя сюда за водой, бушмены часто видели сидящего на зеленой ветке богомола с молитвенно сложенными передними лапками.
Старухи сплетали бесконечные сказки о богомолах и о водяных девушках, которые превратились в цветы и, покачивая головками, толковали шепотом о сестре своей Заре и о брате Дожде. Все, что они видели, все, что их окружало, имело близкое к ним отношение. Даже заяц, которого они выгнали из кустов или из расщелины, приходился им родственником. Впрочем, это нисколько не мешало женщинам-бушменкам охотиться за зайцами и гонять их по солнцепеку, пока они не погибали от стрел солнца. Отправляясь гурьбой на прогулку, женщины не забывали о своих обязанностях; гуляя, собирали они травы, коренья, «бушменский рис» или расставляли силки для птиц.
Маленькие мальчики много времени уделяли стрельбе из лука; вот почему с годами становились они меткими стрелками и первоклассными охотниками. С малолетства изучали они нравы животных и умели распознавать следы, оставшиеся на тропе. Взглянув на отпечаток копыта, они знали, какое животное прошло здесь, был ли это самец, либо самка, двигалось ли оно медленно, бежало ли рысцой, либо мчалось галопом. Заметив дерево со стертой корой, они знали, что о ствол его терлось какое-нибудь животное, и по отметкам на стволе определяли размеры животного. Все деревья и скалы были для них путеводными вехами; голоса птиц и животных предупреждали их об опасности.
Однако жизнь бушменов нимало не походила на идиллию. Безжалостные враги загнали их в бесплодную страну, и под бременем невзгод медленно угасало живое воображение бушмена, и оставалась только страстная его любовь к свободе. Он цеплялся за клочок земли на грани пустыни, — земли, некогда принадлежавшей ему одному; на этом клочке земли был жалкий маленький пруд — источник жизни для бушмена.