Ладно, пока окончательно не стемнело, надо было возвращаться домой. Почему-то мне казалось, что там находиться безопаснее. В конце концов, мой дом – моя крепость! Я улыбнулся, заскочил на склад с вещами, схватил себе новый рюкзак, накидал в него немного продуктов. И зачем-то кинул бутылку коньяка. Никогда не баловался такими вещами и не собирался. Но вот в случае встречи с некоторыми личностями, им можно было откупиться. По крайней мере, мне так подумалось…
Склады было решено оставить открытыми. Разве что за исключением моего. На всякий случай, обесточив территорию, я направился обратно по направлению к дому. На сегодня и так было достаточно приключений.
Дойти до двора удалось без каких-то приключений. Я старался держаться неосвещенных участков, чтобы никому не попадаться на глаза. По дороге мне повстречались несколько компаний. Еще раз где-то на горизонте проскочил мотоцикл. Потом вдали послышался рев автомобиля. Но все это было далеко и особо меня не интересовало. Где-то вдали виднелись зарево пожаров. Света в окнах практически не было. Либо он был виден через плотно задвинутые шторы. В принципе, я собирался поступить точно так же, чтобы не привлекать к себе никакого внимания.
Вскоре показались стены моего дома. Я уже почти вошел в подъезд, когда меня окликнул чей-то голос:
– Эй! А ну стоять!
Я остановился и повернулся к говорившему. Свет над подъездом не горел, так что пришлось напрячь зрение. Сердце в груди тут же стало биться сильнее.
– Че, оглох? Ко мне сюда подойди, говорю.
В трех метрах от входа в подъезд сидел на корточках парень из соседнего двора. Учился он в параллельном классе. Хотя, учился, это слишком громко сказано. Вообще-то их было два брата погодки. Старшего, Демьяна, уже как-то привлекали за разбой, но он умудрился отделаться условным сроком. Младший упорно шел по его стопам. Постоянные вызовы к директору школы, приводы в полицию. Их отец, как я слышал, отбывал срок за убийство, а мать никак не могла справиться с двумя нерадивыми отроками. А уж после того, как вышел сериал про «пацанов», этих двоих вообще замкнуло. Они в наглую отжимали у других школьников деньги, телефоны. Ставили на «счетчик» и творили остальной беспредел. Ко мне раньше с их стороны никаких претензий не было. И я очень наделся, что смогу договориться. Связываться с отморозками никак не входило в мои планы.
– О, привет, Денис. Извини, не увидел сразу, – обратился я к гопнику.
– Пацаны не извиняются! Или ты не пацан вовсе? – прозвучал пьяный голос. – Что в сумке?
Я осторожно снял рюкзак с плеч и достал оттуда бутылку коньяка.
– Да вот, специально для тебя приберег.
Денис прищурился, встал с корточек, сделал ко мне шаг навстречу и выхватил из рук бутылку.
– Ну что, я пойду?
– Тебя никто не отпускал. Где взял?
Я что-то там наплел про магазин на краю города, но Денис грубо меня перебил:
– Чтобы через час принес ящик. Иначе домой не пущу.
Не смотря на то, что мои руки ходили ходуном, меня объяла какая-то ярость. С чего я должен был делиться своим с этим придурком? К тому же, меня не отпускала уверенность, что если я выполню его приказ, то он больше меня не отпустит.
– Ну че встал? Бегом давай! – заорал на меня Денис.
– Нет, – твердо ответил я.
– Не понял, что ты там пропищал?
Отвечать я не стал, а просто развернулся и молча отправился в сторону подъезда, не обращая внимания на крики позади.
Рука с ключом уже коснулась контактора домофона, когда мне в спину прилетело что-то тяжелое. Спина выгнулась дугой, а об асфальт разбилась брошенная в меня бутылка коньяка.
– Ах ты ж сволочь! – раздался крик прямо за моей спиной, и я ощутил сильный удар по почкам.
Острая боль пронзила сознание, а ноги подкосились. Но расслабиться мне не дал сильный удар ноги в лицо. Из глаз сразу брызнули предательские слезы, из горла влетел стон, а из носа брызнула тягучая кровь.
– Что? Мамочку позвать хочешь? – измывался надо мной негодяй. – Так нет ее больше. Никто за тебя не заступится. И будешь ты жить или нет, решать только мне!
Еще один удар на этот раз в живот заставил меня скрючиться.
– Ты слышишь меня, ботаник, долбанный?
Еще два удара. Я едва успел закрыть голову руками. А пацан похоже только начал себя накручивать. Теперь он бил не переставая, при этом не понятно на кого матерясь.