– Отстань, Ваня. Тебе-то хорошо, завтра на работу идти не придется, а мне рано вставать.
– … надо бы в детский дом сдать, – услышала я голос Софьи, – да пожалела я Аську. Эх, вечно через свое доброе сердце страдаю.
Очевидно, в душе Софьи Николаевны накопилось слишком много негативных эмоций, потому что она сейчас говорила безостановочно. Так река сносит плотину, преграждающую воде путь, и разливается широким морем.
Ася и в самом деле росла трудным ребенком. В школе она, правда, училась хорошо, голова у девочки оказалась на месте. Зато уже во втором классе Корошева принялась воровать, сначала по мелочам, тырила ластики, ручки, заколки, блокнотики, игрушки. Потом стала шарить по карманам в раздевалке, а в девятом классе утащила кошелек с зарплатой у географички. Софья Николаевна еле-еле уговорила преподавателя не обращаться в милицию. Дальше – больше. Появились сомнительные друзья, сигареты, выпивка, модные вещи.
– Где ты взяла эту юбку? – неистовствовала Софья Николаевна. – А косметику? На какие шиши шикуешь?
– Отвяжись, – дернула один раз плечиком Ася, – на Тверской стою, тебе какое дело?
Софья Николаевна испугалась. Она тоже, как покойная сестра, не вышла замуж и тоже родила девочку. Вдруг бесшабашная Аська на самом деле решила заняться проституцией? Еще заразит ребенка СПИДом.
– Крови она у меня цистерну выпила, – вываливала Софья Николаевна, – сил по ней горевать не осталось. Да к тому все и шло.
– Как погибла Ася? – тихо спросила я. – И когда?
– А в июле, двадцатого числа, мне, правда, позже сказали, тело в морге лежало, неопознанное.
– Вы не удивились, когда девочка не пришла ночевать?
– Так она и на неделю загулять могла! – пояснила Софья Николаевна. – Ну совсем без головы была, умотает незнамо куда, потом, здрасте, является. Да вам меня не понять. Небось ваши дети по подвалам не шляются, водку не пьют и со всей улицей не трахаются.
Из моей души вырвался вздох, это верно. И Аркадий, и Машка никогда не доставляли мне особых хлопот, подростковый возраст они прошли спокойно, без эксцессов. Но если представить на минутку, что в нашей семье подрастает такая Ася, смогла бы я спокойно лечь спать, зная, что девочка где-то шляется? Скорей всего, нет, понеслась бы искать непутевое дитятко. Впрочем, хорошо сейчас рассуждать, а коли так бегать придется каждую ночь? Некоторые детки выдавливают из своих родителей любовь по капле, словно зубную пасту из тюбика. И не надо осуждать Софью Николаевну.
– Под машину Ася попала, – спокойно объяснила она, – где-то на МКАД, дорогу перебегала пьяная.
– Водителя не нашли?
Софья отмахнулась:
– Нет, конечно. Ее саму-то дальнобойщики обнаружили, приспичило, вот в кусты и побежали, а там Ася. Видать, тот, кто сшиб, тело в овраг спихнул и умчался. На Митино похоронили, теперь памятник поставлю, и все, моя совесть чиста.
– Подруги у нее были?
– Целый двор.
– Не припомните имен?
– Зачем?
– Следует свидетеля позвать, чтобы видел, как я вам деньги отдавать буду.
– Погодите, – велела Софья и вышла.
Не успела я подумать, что неплохо бы покурить, как хозяйка вернулась вместе с худенькой девицей самого безобразного вида.
Голова пришедшей была выкрашена в три цвета. Сейчас это очень модно, и Зайка тоже носит разноколерные прядки. Только волосы Ольги мягко перетекают от светло-розового через пепельный к блондинке, а у девушки, стоящей передо мной, на макушке торчали ярко-синие лохмы, челка походила на перезрелый баклажан, а виски радовали зеленым кислотным оттенком.
В ушах у красавицы висела связка колечек, на шее красовалась татушка: красно-черная бабочка.
– Это Галя, – сообщила Софья.
Я молча написала на бумаге пару слов и отдала ассигнацию Софье. На лестничную клетку мы с Галей вышли вместе.
– Повезло Соньке, – хриплым, то ли простуженным, то ли прокуренным голосом заявила Галя, – такие деньги ни за что отхватила.
– Если ответите на мои вопросы, можете столько же получить, – быстро предложила я.
Галочка обрадовалась:
– А что спрашивать станете?
– Можно к вам зайти? Вы, очевидно, недалеко живете?
Галя засмеялась и толкнула дверь:
– Здесь, соседи мы.
Я вошла в узкий коридор и чуть не задохнулась от запаха. Галочка спокойно поинтересовалась:
– Воняет вам?
– Ну… не очень приятный аромат.
– Отчим на мясокомбинате работает, – объяснила Галя, – спецовку принес постирать. Как на его комбинезон взглянешь, так никакой колбасы не захочешь, топайте в мою комнату.
Я села в кресло возле неубранной кровати и, стараясь не смотреть на серый от грязи пододеяльник, приступила к допросу.