— Разумеется.
— Послушай, Алекс… — Он опять закашлялся. — Видишь ли…
— Не спеши, Моррис. Не спеши.
— Угу. Спасибо. Видишь ли… Дела-то у нас с Клэрри сейчас не очень.
Алекс подался вперед. Поймав его взгляд, Моррис опять уставился в пол.
— Италия? — выдохнул Алекс.
— Да.
Алекс прокрутил в памяти прошедшие несколько дней. Моррис и Клэрри зримо несли на себе гнет усталости, сменившей вечно бьющую энергию, что изматывала любого из их окружения. Оба с трудом терпели и друг друга, и Тильду, и Алекса. Клэрри приклеилась к своему блокноту с эскизами, а когда Алекс пытался взглянуть на рисунки, злобно захлопывала блокнот и таращила на Алекса безумные глаза: не суйся, тебя не касается! Тильда всю неделю жаловалась на их грубость и изводила Алекса вопросами, когда же его родственники уберутся.
— Может, расскажешь? — Алекс преобразился: сплошное сочувствие и понимание.
— Нет.
Разочарованный, Алекс потянулся за бутылкой. Моррис накрыл свой бокал ладонью:
— Мне хватит.
Алекс налил себе вторую порцию, закрутил крышку.
— Нет, — повторил Моррис. — Об Италии я не хочу говорить. Италия в прошлом. Какой смысл мусолить то, с чем покончено навсегда.
— Иной раз поговорить не вредно. Помогает.
Моррис качнул головой:
— Прошлое — не проблема. Проблема — настоящее. Что мы будем делать в настоящем?
— Итак? Хочешь обсудить со мной планы? Хочешь услышать братский совет? — Алекс опять схватился за зубочистку.
— Нет. Не гони лошадей. Просто послушай, ладно? — Моррис поднялся и прошел к окну. Застыл спиной к Алексу. — Красивое дерево. Золото. Осень прекрасна, правда?
Алекс начал выходить из себя. Что за черт — похоже, Моррис решил провернуть свой обычный фокус и взвинтить его до предела.
— Ненавижу осень. Все умирает.
— Отец тоже так говорит. Ты точно такой, как отец. Во всем.
— А ты — как мать, — отрезал Алекс.
Моррис хмыкнул:
— Пожалуй. Потому-то мне и нужна твоя помощь. Из нас двоих ты — разумный сын. Ты крепко стоишь на ногах.
У Алекса потеплело на душе. Никогда прежде брат не оценивал его так великодушно.
— Чем я могу тебе помочь, Моррис?
Старший повернулся к нему лицом, присел на край подоконника.
— Я все потерял, Алекс. Все, кроме Клэрри. Не надо нам было уезжать в Италию, теперь я это понимаю. Это было бегство. Я не такой, как ты. Когда галерея развалилась, я не выдержал. Не смог здесь оставаться. Думал, лучше двигать дальше, начать все по новой. А Италия такая красивая страна…
— И чем же вы там занимались?
— Да так… всем понемножку. Вино пили, оливки ели… да мало ли. Какая разница. — Он вытащил вторую сигарету, закурил.
Зубочистка в пальцах Алекса треснула пополам.
— Теперь мне нужно начать все сначала. С нуля. С самой что ни на есть нулевой отметки. Хочу вернуться в Ньюкасл. Там мой дом, там меня знают, даже если это и немногого стоит. Там я создал себе имя, там встретил Клэрри.
— А она? Клэрри хочет возвращаться в Ньюкасл?
— Клэрри все равно, где жить. Лишь бы рядом со мной.
Алексу вспомнилась реакция Тильды на его единственное — и высказанное вскользь — предложение сменить жилье.
— Задумки уже есть?
— Да. Собственно… только одна. Насчет новой галереи.
Алекс не сдержался — фыркнул.
— Ты это серьезно? После всего, что случилось с прежней?
— Конечно, серьезно, — разозлился Моррис. — Знаешь, я передумал. Выпью, пожалуй, если ты не против.
Алекс налил, чуть-чуть.
— Спасибо.
— Моррис, откуда ты знаешь, что в этот раз выйдет не так, как в прошлый?
— Знаю. И нечего лыбиться!
— Прости. — Алекс подавил смешок. — Я слушаю.
— В прошлый раз не вышло из-за меня. Из-за моего отношения. Я скис, разочаровался. Решил, что заниматься галереей — дело нудное. Рядовое. Вроде твоего бизнеса.
Алекс скривился, но решил пропустить шпильку мимо ушей.
— Завидовал я, наверное, — продолжал Моррис. — Клэрри завидовал, другим художникам. Творчеству. На их фоне я казался себе торгашом. Зато теперь… Я сунулся в другие сферы, побарахтался, сколько мог, и понял, что в галерее я был на своем месте. Делал нужное дело — по-своему нужное. Я был защитником, поддержкой для художников. В некотором роде формировал будущее искусство.
— Ой, ради бога!
— Чересчур красиво излагаю, по-твоему? Понимаю. Только не надо отмахиваться. Я с тобой откровенен.
— Прости.
— Галерея развалилась потому, что я перестал над ней работать, вкладывать в нее себя. Я просто выключился. Пустил все на самотек. И она умерла.