— Чирик, — повторил вслух Сокольский и посмотрел на Каретова. — У этого Чирика нет шрама вот тут, где волосы начинаются?
Он показал пальцем кромку волос на собственном лбу. Каретов задумался, даже на стуле поёрзал, потом неуверенно мотнул головой.
— Точно не скажу. У него волосы на лоб падают… Сейчас мне кажется, что есть что-то похожее. Не уверен…
— Какие-то отметины, татуировки на теле?
— Да что я, разглядывал?! — возмутился мужчина. — Он в одежде всё время. На руках, по крайней мере… Погоди! Крайние фаланги указательных пальцев загнуты немного внутрь. Заметно так, хотя ему не мешает.
— Понятно! А говорит как? — не отставал Сокольский.
— Нормально. Слова не коверкает, голос низкий, но не очень. У тебя ниже. Жуёт всё время, но мне показалось, что у него с желудком непорядок. Мы каждый раз, как поедим — он тут же жвачку в рот. И таблетки какие-то глотал. Розовые такие… В рекламе их показывают, для желудка.
— Мезим? — рискнула спросил Ирина.
— Точно! — воскликнул Каретов. — Хотя, нет! По-моему, какие-то другие, но для желудка — факт!
— Ну, наконец-то! — похвалил Сокольский. — Партизан! Всё из тебя клещами тянуть надо!
"Чирик. Указательные пальцы искривлены, желудок больной. Внешность обычная. Агрессивный, — перечислил Сокольский в уме. — Может быть шрам на лбу… Не сказал бы шеф Каретова, что этот Чирик — его информатор, я бы решил, что это…"
Сокольский прикусил губу. Очень не хотелось, чтобы его предположение оказалось правильным.
* * *
(Октябрь 2011 года)
— Парня моего не калечь!..
Орлик в этот момент был искренне признателен Махею за то, что его окрик отвлёк противника. Опасность в невзрачном на вид мужике "истинно арийской" внешности, примерно одних с ним лет чувствовалась с первой секунды. Таких, как он, лучше не упускать из виду, тем более, не конфликтовать без нужды. Но Ариец вёл себя нагло, не ответить ему — подорвать свой авторитет в окружении Махея.
Как Орлик ухитрился пропустить выпад — он сам не понял. Через секунду противник прижимал его щекой к зелёному сукну бильярдного стола, держа запястье вывернутой за спину руки так, что не вздохнуть — не пошевельнуться. То есть, можно рискнуть, но не факт, что тебе не вывернут кисть или не выломают ключицу из того места, где она крепится к грудине. Орлик прекрасно знал этот приём, но сейчас знание анатомии ему не помогало. Под его свободной рукой лежал бильярдный шар, но и эта штучка бесполезна, пока противник контролирует его движения.
И тут прозвучал требовательный возглас Махея:
— Парня моего не калечь! Ирод!
Ариец отвлёкся на мгновение, скосив глаза на хозяина дачи. Орлик кинул бильярдный шар через плечо. Что вообразил противник — неизвестно, но он дёрнулся назад. Орлик тут же лягнул его каблуком в пах. В следующую секунду он извернулся, схватил Арийца за шиворот и влупил его лбом об деревянный бортик стола. Противник упал на колени. Орлик отскочил, заметив жест Махея: тот отрицательно качнул головой, показывая, что сейчас не до драк.
— Ну, что же ты так с человеком?! — укорил он Орлика.
— Он первый начал, — огрызнулся тот, но нападать на ошеломлённого противника не стал, позволив сползти на четвереньки. Из рассечённой кожи на лбу Невзрачного обильно потекла кровь.
— Махей! Это не по понятиям! — возмутился "дорогой гость", Руслан Арбетинов (в здешней среде — Батя Руслан). Одного из его охранников Орлик только что приложил лбом к бильярдному столу. — Обижаешь!
— Поправим, Русланчик! — Махей кивнул одной из девиц и та исчезла за дверью. — Сейчас придёт мой доктор, полечит твоему человеку лобик. Сюда иди! — поманил он Орлика.
Тот с готовностью подошёл. Махей взял его за шиворот и заставил снова опуститься щекой на зелёное сукно.
— Давай, отомсти, — мягко предложил Махей, поглаживая Орлика по загривку, чтобы не дёргался.
Батя Руслан насторожился, но ему услужливо протянули кий. Он шагнул ближе, глядя на Махея и не понимая, что тот задумал. Потом криво ухмыльнулся, покатал ладонью по сукну ближайший шар, одёрнул рукав пиджака и наклонился, примеряясь к траектории удара. Мельком заметил взгляд Орлика. Тому бильярдный снаряд смотрел прямо в лицо, а он ухмылялся!
— Смелее! — подначил Махей. — Вот увидишь, мои люди меня слушают, как бога: парень не пошевелится, пока я его держу. Давай, бей! Действуй, если уверен, что мой человек виноват!
Гость вдруг выпрямился, бросил кий на стол и отступил. Он не видел начала стычки и был совсем не уверен в том, что виноват Орлик. А ещё — боялся спорить с Махеем в его логове, в окружении его людей. Орлик так смирно лежал на столе, что можно было поверить: охрана Махея размажет любого, стоит боссу бровью шевельнуть.
— Да ладно, я не в обиде, — проворчал Руслан, отступая ещё на шаг. — Вижу, погорячился мой парень.
— На том и порешим, — согласился Махей, похлопал Орлика, как коня, по шее — и отпустил…
Когда Батя Руслан и его люди покидали гостеприимный махеевский дом, Орлик вышел посмотреть. Его невзрачный противник, с зашитым и перевязанным лбом, проходя мимо, процедил сквозь зубы:
— Найду, падла! Хоть через сто лет.
— Буду ждать! — пообещал Орлик и помахал ему ручкой…
* * *
(Октябрь 2018, тот же вечер)
"Забавно, что настоящая фамилия у него была — Шрам, — вспомнил Сокольский. — Андрей Максимович Шрам. И ведь получил пожизненное! Кто же тебя выпустил, Чирик? И как рискнул шеф Стёпы Каретова назвать тебя своим информатором? Чтоб мне тебе тогда череп не проломить!.."
— Ничего нельзя поручать другим, — произнёс он вслух.
— Что?! — подскочил Каретов.
— Хорошую компанию тебе начальник нашёл — вот что!
Сокольский встал и подошёл к окну, посмотрел в щёлочку, не касаясь шторы. Темно — хоть глаз коли! Он подумал, что лучше бы попытать Стёпу Каретова не на глазах у Ирины Александровны, но не рискнул отсылать её из кухни. Есть такие ситуации, когда всех, кто с тобой, лучше держать на виду.
— Сейчас ты расскажешь, честно и с подробностями, почему именно тебя отправил сюда полковник Вапшевич, — холодно сказал он, остановившись перед парнем. — Или я вышвырну тебя из дома и твой Чирик с большим удовольствием избавится от свидетеля.
* * *
Андрей Шрам, он же Чирик, сидел в этот момент в своей машине, посреди декоративных зарослей на чьём-то участке. Хозяева давно не появлялись, ворота держались еле-еле. Шрам просто толкнул их задом своего мощного автомобиля — и прокатил по хрустнувшим гнилым доскам, как по помосту, не побоявшись гвоздей. Автомобиль смял палисадник и вломился в кусты. В темноте осенней ночи, за четыре дома от Орликов, Шрам чувствовал себя в полной безопасности. Никто не станет искать его по посёлку, рискуя поломать ноги или оказаться мишенью для притаившегося снайпера. "Надо было потребовать, чтобы дали мне прибор для ночной слежки", — спохватился он, с досады выплюнув в окно жвачку.
Бросить всё и уехать Шрам не мог, по трём причинам. Первая — у полковника Вапшевича, этого хитрого гада из СБ, остались его фальшивые документы, которые тот обещал по-тихому ввести в базу, как настоящие — и отдать в обмен на "посылку", оставленную на хранение покойной бабе Варе Орлик. Вторая — у Шрама был свой "кодекс чести": он назначил за работу конкретную сумму и Вапшевич на неё согласился. Надо отрабатывать. Третья — он узнал своего давнего врага. Последнее обстоятельство казалось бредом, мистикой — но Шрам своими глазами видел днём у кладбища того самого человека, которого уже пару лет считал дохлым — дохлее не бывает! Орлик! Это был Орлик, которого он убивал уже дважды!