Инга кивнула и замолчала, давая этим понять, что не собирается касаться темы, о которой умолчал начальник.
— А я и сам угадаю.
Она скептически на него покосилась.
— Серьёзно, — пообещал Ольгин. — Некто увидел нечто в том здании, где бизнес-центр, за что его пытали и убили. Потом была названа фамилия Шеллер. От Никитина я слышал, что этого Шеллера взяли, потому что он кого-то не того грохнул. МСМ собирал компромат на Шеллера, но Шеллер был ему не по зубам, пока имел своего покровителя в УВР.
— Об этом так прямо и говорили? — заинтересовалась Инга.
— Ты забыла, на кого я работал? — Слава ухмыльнулся. — Это Никитину казалось, что он мне прямо ничего не говорит и я не в курсе его с МСМ дел. Но я всё время был рядом. Хочешь — не хочешь, а услышишь. Не всё, конечно.
— Может, тебе нужно ещё один допрос с пристрастием устроить? — предположила Инга. — Знаешь много, а никому не говоришь.
— Погоди! — Ольгин махнул на неё ладонью. — Только один вопрос: это как-то связано с трупом, который нашли месяца три назад, на городской свалке?
— Связано. — Голос принадлежал Сокольскому. Он повернулся на спину и теперь смотрел в пластик верхней полки. — Тот человек был моим родным братом, Олегом Сокольским. Теперь рассказывай.
— Что?
— Всё, что слышал у Никитина. Про Шеллера и про его дела.
— А я думал, ты спишь.
— С вами поспишь. Рассказывай.
Ольгин вдруг замялся.
— Вообще, я не так много знаю и не могу поручиться, что понял, о чём речь…
Сокольский приподнялся на локте. Ольгин тут же перестал ломаться.
— Речь шла о какой-то экономической диверсии. Вроде кражи в особо крупных размерах. МСМ говорил, что этому делу надо помешать, потому что лично он — за то, чтобы у всех были деньги. Пока у людей есть деньги — их можно брать, понемногу, не привлекая внимания, а если уплывёт сразу очень большая сумма — поднимется кипиш. Никитин говорил, что такая диверсия в принципе невозможна, но МСМ с ним не согласился и сказал… — Тут Ольгин взял паузу и задумался. — Точно не поручусь, но вроде бы он сказал: "Этот клоун на всё способен, потому что он псих". Нет, не клоун… Арлекин! "Этот Арлекин на всё способен".
— Кто такой Арлекин? — тут же ухватился Сокольский.
— А я знаю?
— Ну подумай, Славочка! — Сокольский положил руку ему на плечо. — Наверняка ведь они не один раз об этом таинственном Арлекине говорили.
Ольгин подумал и глубоко вздохнул, словно хотел проверить, болят ли рёбра.
— Нет, не помню. Я и этот-то разговор случайно услышал. Вернулся за чем-то в комнату, а дверь была приоткрыта. Я сразу ушёл. Никитин мне ясно дал понять, что для МСМ — я не в курсе их дел.
Сокольский снова лёг и сам задумался. Он сделал для себя выборку с диска, оставленного Никитиным, скидав вместе всё, что могло касаться дел определённого круга лиц, так или иначе причастных к делам Шеллера. Но может быть, он что-то упустил и нужно было не в кругу Шеллера искать разгадку?
— Мы почти на месте, — напомнила Инга, прервав таким образом увлекательное разгадывание головоломки, оставленной Олегом Сокольским.
— Может, посвятите наконец, что именно мы собираемся делать? — напомнил о своей неосведомлённости Ольгин. — И зачем мы тащим "Ладу" в фуре, вместо того, чтобы на ней ехать?
— Расскажи коллеге суть дела, — приказал Сокольский Инге, а сам вынул планшет.
Глава четвёртая. Инициатива всегда наказуема
Марк привык полагаться на себя. Ещё совсем молодым бизнесменом, в "лихие девяностые", он усвоил простое правило: если ты для себя чего-то не сделаешь, этого не сделает никто. Лучше самому предпринимать решительные шаги, активно двигаться вперёд (в движущуюся мишень труднее попасть), делать, ошибаться, переделывать, набивать шишки — но в результате добиваться своего. Поэтому умом Марк понимал, что надо послушаться Сокольского и не вникать в чужие тайны, но усидеть на месте ему было очень тяжело. Что-то происходило совсем рядом с ним, в том самом пресловутом бизнес-центре, вокруг его главного офиса, а Марк вынужден был делать вид, что ничего не видит и ни о чём не догадывается! Справедливости ради надо сказать, что до последнего разговора с Сокольским, Марк ничего особенного и не видел, но теперь ему казалось, что он давно уже должен был заподозрить неладное. Марк всегда сам всё контролировал, научившись быстро реагировать на малейший признак опасности. Может быть, именно поэтому он до сих пор был жив. Как он мог остаться в стороне?
Марк решил проверить дела фирмы и хотя бы убедиться, что в принадлежащих ей помещениях не появилось ничего лишнего. Сокольского-то нет, когда появится — неизвестно, вдруг что-то успеет случиться… Это было оправдание, которое маленький бизнесмен придумал, чтобы мысленно возразить Сокольскому и его требованию "ничего не предпринимать". На второй день Марк заперся в кабинете, достал все имеющиеся бумаги и углубился в их изучение.
В документации у его фирмы всегда царил полный порядок, но подозрительность Марка, которому не раз в прошлом приходилось платить своей шкурой за малейший просчёт, в этот раз подкреплялась и выкладками Сокольского. На некоторые вещи Марк ещё вчера не обратил бы внимания, но сегодня они показались ему подозрительными. Вот например, он прекрасно знал, сколько помещений занято под склады в подвале здания. Но по бумагам два помещения стояли пустыми. Почему? Марк тут же вспомнил, как неделю назад один из его помощников жаловался, что некуда разгрузить контейнеры с образцами плитки для отделочных работ. Мол, всё загружено "под завязку". Что же, у них на самом деле десять складских секций, а не двенадцать? Быть такого не может! И что это за счёт за монтажные работы в подвале, о котором он ничего не знает?
Марк не стал никого вызывать и ничего спрашивать, чтобы не возбуждать подозрения. Он продолжал копать сам, в надежде, что все загадки разрешатся, просто кто-то из его помощников перепутал папки и сунул бумаги не туда, где они должны быть. Он провозился до позднего вечера, отпустил секретаршу, велел передать сторожу, что задержится в офисе, сам всё проверит и закроет, и остался у себя в кабинете. Постепенно здание пустело, но Марк не боялся вызвать чьё-то любопытство. Он и раньше засиживался допоздна. Правда, тогда он жил один, без дочери, но он позвонил домой и попросил няню накормить Дашеньку ужином и уложить спать.
— Я оплачу вам лишние часы в двойном размере, — пообещал он, после чего няня, разумеется, осталась с девочкой.
Ещё через некоторое время в двери постучали и заглянул охранник.
— Извините, я только хотел спросить, как долго вы задержитесь? Мне нужно будет включить сигнализацию на вашем этаже.
Марк оторвался от счетов за электроэнергию и повернул свой острый нос в сторону двери.
— Я сам включу, когда закончу тут, — сказал он как мог нейтрально. — Один счёт потерял, хочу найти.
— Как скажете, — согласился охранник и ушёл.
Марк просидел ещё около часа. Теперь уже здание должны покинуть даже самые ярые трудоголики. Маленький бизнесмен встал и потянулся, разминая руки и ноги, налившиеся тяжестью из-за многочасового сидения в кресле. Убрав бумаги и закрыв сейф, Марк забрал связку ключей и вышел в коридор. Пальто надевать не стал, перекинув его пока через плечо. Вокруг было тихо, горели только дежурные лампочки и поблёскивали красные огоньки видеокамер. Марк прошёлся по коридору, трогая двери, что означало, что он проверяет, все ли ушли и не забыли ли запереть свои помещения. В углу коридора, за специальной декоративной панелью, находился распределительный щиток. Но с его помощью можно было вырубить электричество только на одном этаже. Марка это не устраивало. Камеры наблюдения он всё равно отсюда не выключит. Он поразмыслил и вернулся назад, к лифту. Самым простым способом не вызвать подозрений было — сделать всё прямо и открыто. Спустившись на первый этаж и подойдя к охраннику в проходной, Марк повесил пальто на одну из тумб шлагбаума.
— Хочу спуститься на склад, — сказал он будничным тоном, помахивая бумажкой в прозрачном файле. — Утром надо решать, сколько мы можем принять ящиков с крепежом, а мои копуши не удосужились за весь день проверить.