* * *
— Я любовью не занимался,
я любил…
* * *
В который раз, а мне опять — как внове…
* * *
Никто. Нигде. Никогда.
Вот оно — одиночество.
Нет у него ни отчества,
ни имени. Пустота.
* * *
Спросишь, что со мной происходило?
Подтасовка в памяти и ложь.
Ну а как на самом деле было —
Этого уже не разберешь.
* * *
Вот любовь. Ее вносят в дом,
чтоб испытывать на совместимость,
растворимость и растяжимость,
на износ, на разрыв, на излом…
* * *
Шторм разыгрался ночной,
море бьет залпами пушек,
но и сквозь гневный прибой —
визг молодой хохотушек!
* * *
Скверик у Большого театра.
Яблони в цвету.
Вдруг ливень —
на черном асфальте
нетающий снег лепестков.
* * *
В Кишиневе, пронизанном светом,
охваченном пламенем,
в Кишиневе, где лето в апреле,
где зной, — в Кишиневе,
одурманенном синью весенней,
под солнцем расплавленным,—
как тигрица, влюбленность
таится в кустах наготове…
Девочки
Бантики,
ботики,
ботинки…
Батеньки мои!
* * *
С утра покидаешь дом —
пора на службу идти,
где с девяти до шести
себя ты сдаешь внаем.
* * *
Переплывши океаны,
обнаружил удивленно
берег не обетованный,
а бетонный.
* * *
Поражены: — Какая женщина!.. —
Но вот проходит бабий век,
И про нее — слегка торжественно:
— Какой хороший человек!
* * *
Ветер и листопад,
Листья и птицы летят,
Листья летят по ветру,
Птицы — куда хотят.
Поэты
Прародитель Авель вам оставил
горькое призвание любить
и завет — превыше всяких правил:
лучше быть убитым, чем убить.
* * *
Что мне небо без конца и края,
ангел справа или слева черт,
если ты меня не принимаешь,
как аэропорт?
* * *
Во чреве твоем — узелок,
где с устьем завязан исток,
чтоб вспыхнуло новое «я»
из теплого небытия…
* * *
«До 16-ти запрещается…»
Мне теперь предостаточно лет,
но зато на меня налагается
в мир шестнадцатилетних запрет…
* * *
Есть мгновение радуги
перед ночью любви:
этой радугой ранены
на всю жизнь соловьи.
* * *
Защищенная стенами дома,
сына ты отпускаешь с утра
в город, где за углом гастронома
незнакомые дуют ветра…
* * *
Набегают дела за делами,
думать некогда, некогда жить.
Мы встречаемся ночью телами —
больше нечем любить.
* * *
Я весной зазевался на миг —
оказался во власти зимы…
Убыстряется время, старик.
— Нет, старик,
замедляемся мы.
* * *
Старого мастера
полуулыбка:
девочка — веточка,
женщина — скрипка…
* * *
Пускай твердит писучий —
без строчки, мол, ни дня,
но лозунг есть получше:
ни строчки без огня!
На улице
Так на нее посмотрел,
что она, как во сне, полетела.
Так воспарила она,
что за нею и он полетел.
Где они? Господи, там,
где ни тяжести нет, ни предела,
над мешаниной машин и толпящихся тел.
* * *
Выпила снова с утра?
Сплетники пусть позабавятся.
Те же — и ум, и талант;
имя ее в чести.
Те же манеры и голос, но бремя бывшей красавицы,
кинозвезды и прелестницы
все тяжелее нести…