Выбрать главу
Лишить часы их дикого напева: И вот, раскрыв их внутренний состав, Он вертит цепь направо и налево.
Но строй ли изменился в них и сплав, Иль с ними приключилось чарованье, Они явили самый дерзкий нрав, –
И подняли такое завыванье, И начали так яростно звенеть, Что часовщик забыл негодованье, –
И слыша проклинающую медь, Как трупами испуганный анатом, От ужаса лишь мог закаменеть.
А между тем часы, гудя набатом, Все громче хаос воплей громоздят, И каждый звук – неустранимый атом.
Им вторят горы, море, пленный ад, И ветры, напоенные проклятьем, В пространствах снов кружат, кружат, кружат.
Рожденные чудовищным зачатьем, Меж древних гор мятутся нет и да, Враждебные, слились одним объятьем, –
И больше не умолкнут никогда.

Освобождение

Закрыв глаза, я слушаю безгласно, Как гаснет шум смолкающего дня. В моей душе торжественно и ясно.
Последний свет закатного огня, В окно входя цветною полосою, Ласкательно баюкает меня.
Опустошенный творческой грозою, Блаженно стынет нежащийся дух, Как стебли трав, забытые косою.
Я весь преображаюсь в чуткий слух, И внемлю чье-то дальнее рыданье, И близкое ко мне жужжанье мух.
Я замер в сладкой дреме ожиданья, Вот-вот кругом сольется все в одно; Я в музыке всемирного мечтанья.
Все то, что во вселенной рождено, Куда-то в пропасть мчится по уклонам, Как мертвый камень падает на дно.
Один – светло смеясь, другой – со стоном, Все падают, как звуки с тонких струн, И мир объят красиво-скорбным звоном.
Я вижу много давних снежных лун, Я вижу изумрудные планеты, По их морям не пенится бурун.
На них иные призраки и светы. И я в безмолвном счастье сознаю, Что для меня не все созвучья спеты.
Я радуюсь иному бытию, Гармонию планет воспринимаю, И сам – в дворце души своей – пою.
Просторам звезд ни грани нет, ни краю, Пространства звонов полны торжеством. И, все поняв, я смыслы их впиваю.
Исходный луч в сплетеньи мировом, Мой разум слит с безбрежностью блаженства, Поющего о мертвом и живом.
Да будут пытки! В этом совершенство. Да будет боль стремлений без конца! От рабства мглы – до яркого главенства!
Мы звенья вкруг созвездного кольца, Прогалины среди ветвей сплетенных, Мы светотень разумного лица.
Лучами наших снов освобожденных Мы тянемся к безмерной Красоте В морях сознанья, звонких и бездонных.
Мы каждый миг – и те же и не те, Великая расторгнута завеса, Мы быстро мчимся к сказочной черте, –
Как наши звезды к звездам Геркулеса.

Из книги «Только любовь»

Москва, 1903

Солнечный луч

Свой мозг пронзил я солнечным лучом. Гляжу на Мир. Не помню ни о чем. Я вижу свет, и цветовой туман. Мой дух влюблен. Он упоен. Он пьян.
Как луч горит на пальцах у меня! Как сладко мне присутствие огня! Смешалось все. Людское я забыл. Я в мировом. Я в центре вечных сил.
Как радостно быть жарким и сверкать! Как весело мгновения сжигать! Со светлыми я светом говорю. Я царствую. Блаженствую. Горю.

Я не знаю мудрости

Я не знаю мудрости, годной для других, Только мимолетности я влагаю в стих. В каждой мимолетности вижу я миры, Полные изменчивой радужной игры.
Не кляните, мудрые. Что вам до меня? Я ведь только облачко, полное огня. Я ведь только облачко. Видите: Плыву. И зову мечтателей… Вас я не зову!

Снежинка

Светло-пушистая,   Снежинка белая, Какая чистая,   Какая смелая!
Дорогой бурною   Легко проносится, Не в высь лазурную,   На землю просится.
Лазурь чудесную   Она покинула, Себя в безвестную   Страну низринула.
В лучах блистающих   Скользит, умелая, Средь хлопьев тающих   Сохранно-белая.