Пути все далеки для тех, кто идет
Песком измельченным, над сказкою вод.
И вечно все тот же песок золотой,
Близ Синего камня, над вечной Водой.
Заря-Заряница
Заговор
Заря-Заряница,
Красная Девица,
Красная Девица, полуночница.
Красные губы,
Белые зубы,
Светлые кудри, светлоочница.
Все ли вы, Зори,
В красном уборе,
С кровавыми лентами, рдяными?
Вечно ли крови,
Встари и внови,
Розами быть над туманами?
Заря-Заряница,
Красная Девица,
Будь ты моею защитою,
От вражией силы,
Довременной могилы,
И от жизни, тоскою повитою.
По какому наитью,
Рудожелтою нитью,
Ты, иглой золотою, проворною
Вышиваешь со славой,
Пеленою кровавой,
Свой узор над трясиною черною?
Чудо-девица,
Заря-Заряница,
Заря-Заряница прекрасная!
Хочется ласки,
Мягкости в краске,
Будет уж, искрилась красная.
Нить, оборвись,
Кровь, запекись,
Будет нам, уж будет этой алости.
Или ты, Заря,
Каждый день горя,
Так и не узнаешь нежной жалости?
Драконит
Темный камень драконит
Уж не так хорош на вид.
Изумруд его нежней,
В бриллианте свет сильней.
И нежней его опал,
И рубин пред ним так ал.
И однако драконит
Тем хорош, что верно мстит.
Чтоб достать его, дождись,
Как ущербный Месяц вниз,
Над пещерой колдовской,
Желтой выгнется дугой.
Там Дракон в пещере спит.
В мозге зверя – драконит.
Гибок Змей, но мозг его
Неуклоннее всего.
Мозг Дракона – весь в узлах,
Желтый в них и белый страх.
Красный камень и металл
В них не раз захохотал.
Темный в этом мозге сон,
Черной цепью скован он.
Желтый Месяц вниз глядит.
Вот он камень драконит.
Тише, тише подходи,
В сне Дракона не щади.
Замер в грезе он своей.
Метко целься, прямо бей.
Поразив его меж глаз,
Мозг исторгни, и сейчас
Пред тобою заблестит
Страшный камень драконит.
С этим камнем – на врага.
Реки бросят берега,
И хоть будь твой враг велик,
Он в воде потонет вмиг.
Этот камень-амулет
Много даст тебе побед.
Вещий камень драконит,
Зеленея, метко мстит.
Этим камнем под Луной
Поиграй во тьме ночной.
Дальний враг твой ощутит,
Мстит ли камень драконит.
Заклинательница гроз
Красной калиной покой свой убрав,
Принеся в него много лесных, стреловидных, как будто отточенных, трав,
Я смотрю, хорошо ль убрана моя хата,
И горит ли в ней се́ребро, ярко ли злато.
Все как и нужно кругом.
Мысли такие же в сердце, сверкают, цветятся огнем.
Сердце колдует.
Что это? Что это там за окном?
Дрогнула молния в Небе! Темнеет оно. Негодует?
Или довольно, что в этом вот сердце пожар?
Ветер прерывисто дует.
Гром.
Гулко гремит за ударом удар.
Длится размах грозового раската.
Светится золотом малая хата.
И, опоясан огнем,
В брызгах, в изломах червленого злата,
В рокотах струн,
Сея алмазы продольным дождем,
В радостях бури, в восторге возврата,
Мчится – Перун.
Из книги «Жар-Птица»
Москва, 1907
Заговор на зеленую дуброву
Я по острову хожу,
Через все леса гляжу,
По прогалинам и мракам,
По оврагам, буеракам,
Дуб, береза, липа, ель,
Ива, жимолость, и хмель,
И калина, и рябина,
И дрожащая осина.
Я по всем гляжу ветвям,
По листам, и по цветам,
Я зову мою дуброву, –
Быть бы живу мне, здорову:
Подступясь к ней зверь и гад,
Чтоб сейчас же шли назад,
Чтоб не шли к нам люди злые,
Ведьмы, вихри, водяные,
Чтоб в дуброве, под листвой,
Сам себе я был большой,
Чтобы листья мне, в шуршаньи,
Были в тихом послушаньи,
Чтобы легкий ветер к нам
Шел, танцуя, по верхам.
Заговор на тридцать три тоски
Там на море Океане,
Там на острове Буяне,
Светит камень Алатырь,
А кругом и даль и ширь.
На огне там есть доска,
На доске лежит тоска,
Не одна тоска, смотри,
Не одна, а тридцать три.
И мечутся тоски,
Кидаются тоски,
И бросаются тоски,
Вдоль дороги, вдоль реки.
Через все пути-дороги,
Через горы крутороги,
Перепутьем и путем,
Мчатся ночью, мчатся днем.
Дева смотрит вдоль реки,
Вы мечитесь к ней, тоски,
К деве киньтесь вы, тоски,
Опрокиньтесь вы, тоски,
Киньтесь в очи, бросьтесь в лик,
Чтобы мир в глазах поник,
И в саха́ные уста,
Чтоб страдала красота.
Чтобы молодец был ей
Света белого милей,
Чтобы Солнце ослепил,
Чтобы Месяцем ей был.
Так, не помня ничего,
Чтоб плясала для него,
Чтобы тридцать три тоски
Были в пляске позвонки.
Чтоб кидалася она,
И металася она,
И бросалася она,
И покорна, и нежна.