Руку парня я поймал за запястье в той близости от своего лица, которая не позволяла усомниться: мне намеревались дать пощёчину. Так мы ещё и из благородных? Человек попроще нашёл бы другой способ устроить драку. Что ж, видит Бож, я этого не хотел…
Но ещё до того, как мои пальцы привычно сжались, принимая одну из форм, рекомендованных в поединке голыми руками, женщина пронзительно свистнула в серебряный свисток и закричала:
— Стража, сюда! Стража!
Звено второе
Где-то…
Сегодня.
Это случится сегодня.
Или уже случилось? Где-то ночь наступает раньше, где-то позже, и, когда мои соседи только будут готовиться ко сну, кто-то уже пустит в свою душу Семя. Не доброе и не злое, а наметившее свои собственные цели, отчаянно чуждое нашему миру и настойчиво старающееся урвать его частичку для себя. Впрочем, это нас и роднит больше всего прочего: желание владеть.
Клок земли или влюблённое сердце — нет никакой разницы, чьим хозяином слыть. Захватить, купить, выиграть, получить в дар и сразу обнести оградой, неважно, видимой глазу или скрывающейся глубоко в сознании. Стать господином. Правителем и распорядителем, чья ладонь, стоит только протянуть и дотронуться, согревается жаром обладания.
Ненасытные и стяжающие. Таковых много, но, насколько бы скверными они ни казались, да-йины выбирают совсем других. Хотя почему демоны должны выбирать худших? Для нашего спокойствия? Как бы не так! Любой поединщик стремится заполучить главный приз, иначе к чему вообще затевать сражение? Души чистые, хрустально-хрупкие, робкие и нерешительные, вот самая подходящая почва для Семени. Души тех, кто, прежде всего прочего, желает стать хозяином самому себе, но иной раз не решается доверить своё желание даже шёпоту.
Говорят, с каждым годом добрые люди на земле переводятся всё больше и больше. Эти бы слова да Боженке в уши! А на самом деле испокон веков всё остаётся по-прежнему. И дверей, у которых падут на землю Семена, слишком много, чтобы надеяться на лучшее.
Здесь…
Гриф лютни притягивал взгляд блеском лакировки и звал пальцы дотронуться до струн, но Лодия пока ещё находила в себе силы отвернуться. Уже стемнело, вот-вот должен возвратиться со службы муж, может быть, тогда и утихнет невесть откуда взявшаяся тревога. Ведь вчера он так и не появился на пороге, потому, наверное, спокойного сна не получилось. Скрип оконных створок под случайным порывом ветра, стук двери где-то внизу, шорох шагов сверху — любого звука хватало, чтобы пробудиться от настороженной дремоты.
Впрочем, Лодию не терзали мысли о том, жив или мёртв её супруг и чем вызвана его неожиданная отлучка. В самый тёмный час ночи, когда глаза закрываются сами по себе, но сознание несколько минут остаётся на удивление ясным, женщине мнилось, что весть о гибели она приняла бы с большей радостью, чем равнодушное: «Я дома».
Семь лет. Семь долгих и суетных лет, капля за каплей вытянувших все силы и мечты. Все, кроме одной.
Лодия и сама удивлялась, почему до сих пор не выбросила из головы давнее детское желание, родившееся осенними ярмарочными вечерами под треньканье струн лютни заезжего музыканта. Играл он из рук вон плохо, но маленькой девочке звуки, заставлявшие душу дрожать в такт, показались прекраснейшими на свете. Матушка не стала противиться увлечению дочери, тем паче в благородных домах умение музицировать привечалось не менее, чем покладистый нрав и рвение в исполнении господских поручений. Но если для опалённой солнцем и припорошенной степной пылью Кейханы годилось и то, чему Лодии удалось научиться, то Веента встретила провинциалку без малейшего интереса. И первый, и третий, и десятый распорядитель музыкальными услугами ответили ей одно и то же. Старательная, достаточно обученная, послушная, а значит, готовая трудиться, просительница была лишена главного. Того, что называют искрой божьей.
Талант нельзя купить или выпестовать на пустом месте, это женщина усвоила твёрдо. И всё же, каждый вечер старательно отводя взгляд от грифа-искусителя, не понимала, почему так до сих пор и не оставила надежд.
Семь лет назад, отчаявшись воплотить в жизнь детские мечты, Лодия отправилась туда, где собирались все молодые девушки, не желающие несолоно хлебавши возвращаться к родительскому очагу — в Дом знакомств. Подобные заведения существовали лишь в больших городах, исполняя ту же самую роль, с которой счастливо и успешно справляется любая деревенская сваха. Мелкий чиновный и мастеровой люд, коему по цеховым уложениям и прочим условиям нужно было обзаводиться супругой, отправлялись в означенный Дом, чтобы уйти оттуда уже с аленной. Временной, или, как ещё её называли за глаза, походной женой.