— По коням: работа заждалась! — Атьен с заметным сожалением провозгласил завершающий трапезу тост и опрокинул в рот остатки пива.
Малая цепь надзора на то и была малой, что вмещала в себя всего три дюжины Звеньев, каждому из которых на кормление была отдана своя горсть торговых домов. Плодоносящие поля Ирриги со-Намаат простирались от Третьей дуги до Четвёртой: место не самое прибыльное, но зато населённое сговорчивым людом, а чем меньше сил прикладываешь к исполнению службы, тем она завиднее. По крайней мере, так считал я. Как мой Ведущий оценивал беспечную лёгкость своих прогулок, происходящих ровно раз в три дня, мне было доподлинно неизвестно, а степенно застывшие в выражении благости черты лица Атьена не поддавались изучению.
Впрочем, если бы кто-то узнал, что я не способен каждую минуту определять с необходимой точностью чувства и намерения того, кого сопровождаю, меня без вопросов и сожалений выгнали бы. Взашей. С другой стороны, может быть, именно тогда мне и удалось бы вздохнуть спокойно?
Последним в списке назначенных к посещению стоял дом Лоса Ренно со-Ремет, купца, уже много лет снабжающего столицу пушистыми шкурами зверей с северного побережья. Не сказать чтобы сей товар пользовался большим и настойчивым спросом в Веенте, где по наступлении зимы на каждой улице выставлялись с промежутком в пять десятков шагов общественные жаровни, позволяющие согреться городскому люду, как имущему, так и побирающемуся. Мех требовался господам, предпочитающим проводить морозную зимнюю пору в загородных имениях. Что же касается слуг, то те успешно довольствовались шкурами обитателей здешних лесов, ведь когда тебя гоняют в хвост и гриву с утра до вечера, впору, наоборот, скидывать всё лишнее, потому что скорее сопреешь от усердия, нежели застынешь.
Медленно, но верно в столицу Дарствия шла весна, стало быть, сегодняшнее посещение купца было последним перед долгим перерывом до первых осенних заморозков. Оно и к лучшему: успею отдохнуть от пыльно-приторного запаха шкур, которым пропитан весь купеческий дом. А ещё любопытно будет поглядеть на Атьена, станет ли тот искать повод для лишнего приработка или благосклонно отпустит купца восвояси и с нетронутым золотым запасом, так сказать, порежет цыплят или оставит на разведение. За время сопровождения я видел в исполнении сереброзвенника и строгость, и щедрость, но, пожалуй, до сих пор не мог сказать точно, что служило причиной принятия того или иного решения. Случалось, Ирриги со-Намаат выжимал последние деньги из небогатых купцов, благодушно прощая прегрешения тем, кто мог бы заплатить втрое и не обеднеть, а случалось и наоборот. И иногда мне вдруг начинало казаться, что Атьен просто забавляется, поступая ровно в противовес моим ожиданиям: мол, смотри-смотри, всё равно ничего не выглядишь, потому что не ровня мне и ещё долго ровнёй не станешь.
— Проходите, проходите, эрте, милости прошу!
Лос Ренно, заметно нагулявший за зиму жирка, расплылся в подобострастной, но всё же тревожной улыбке. Чувствует подвох? Вполне возможно, ведь у него куда более запоминающийся опыт общения со Звеньями Цепи надзора, чем у меня. Я всего лишь сопровождаю, не получая ни удовольствия, ни лишней монеты к жалованию, а купец должен быть прозорливым и понятливым, чтобы не потерять доброе имя и доходы.
Ирриги со-Намаат ответил на приветствие не менее умильной гримасой, напоминая при этом кота, когтистой лапой прижимающего пойманную пташку к земле и лениво думающего, поиграть с ней немного для вида или сразу оторвать голову.
— Доброго дня, эрте Лос, доброго весеннего дня!
Ага, всё же намекнул на завершение надзорных посещений. Итак, предстоит полное выворачивание карманов и кошельков? Что ж, остаётся только учиться, тем более если вскорости мне предстоит заняться тем же самым, но уже в качестве Ведущего.
Атьен сел в пободострастно пододвинутое самим хозяином дома кресло, а прислужник — худенький паренёк с коротко стрижеными по купеческим обычаям волосами — успел поставить на стол перед Серебряным звеном кружку с подогретым вином ровно за мгновение до того, как объёмистый зад Ирриги коснулся затейливо вышитой кресельной подушки. Неужели и меня скоро будут привечать с подобным усердием? Даже не верится. Впрочем, в лучшее мне не верилось никогда. Не было повода.
Тень, невнятная и незаметная. Молчаливый призрак, стоящий за плечом то одной, то другой чиновной персоны. Сопроводителей не видят, даже если смотрят в упор, и сие есть величайшая загадка, помогающая мне скоротать тягучие минуты ожидания очередного приказа.