- Вот и вся семья в сборе, - сказал мужчина гробовым голосом. – Как видишь Алрон, я немного не в себе. Я зол. В основном на твою мать. Эй! Смотри на меня, когда я что-то тебе говорю! – последовало несколько пощечин. В голове загудело. Появилась тошнота.
- У тебя, наверное, возник резонный вопрос. Кто я такой и зачем это делаю? – он сел напротив. – Я Ваор. Слышал что-нибудь обо мне? Я один из верховных жрецов Кинетура.
Алрон покачал головой.
- Ты ему не рассказала? Ладно, я сам просвещу его. Ты же знаешь про бога Банара. В империи он покровитель жизни и процветания. Добрый и хороший бог, - он сплюнул на пол. – Полная чушь, мальчик. Банара придумали после Войны Пожирателей, когда появились жесткие запреты на старых богов. Кинетур – вот истинный бог жизни и смерти, о котором все забыли. А эти пять истин? Полнейшая чушь! Выживает сильнейший – вот единственное и настоящее правило Кинетура! Это же так очевидно, не правда ли? Слабый хищник умирает от голода, медленный олень становится чьим-то обедом, более искусный воин побеждает в сражении! Нет исключений, нет других вариантов. И ты посмотри на эту Империю сейчас. Позабыв это правило, она распадается на части. Повсюду восстания, мятежи и разбои. Только могущество рыцарей сдерживает ситуацию от полного краха. А твоя любимая мама? Откуда я ее знаю?
- Не верь ему…
- Молчать! – щелчок пальцев. Киор подошел к ней, и наотмашь ударил по лицу железной перчаткой, запачкав стены.
Алрон подскочил со своего места, рыча словно собака. Ваор отреагировал. Его огромные руки схватили парня за волосы, одернули назад, и со всей силы ударили об стол. Темнота.
Глаза заливало горячей алой водой, струящейся из переносицы. Затекало в горло, оставляя железный привкус. Боль, снова боль.
- Эй, эй! Не отключайся. Мы же беседуем, - Ваор не сдерживал улыбку. – Твоя мать была когда-то одной из нас. Большинство секретов алхимии она узнала от меня. И честно говоря, меня всегда восхищала ее преданность Кинетуру. Отравить кого-нибудь – запросто. Причинить боль – конечно.
- Ложь…
Щелчок пальцев. Стоны матери вернули сознание Алрону. Цепь натянулась, но Ваор крепко держал его.
- Где-то здесь должна быть метка, - сказал Киор, разрывая платье. На оголенной груди виднелся большой шрам. – Да она вырезала метку, чтобы не попасться!
- Видишь мальчик? - хохотал Ваор. – Вот тебе подтверждение моих слов. Твоя мать оказалась слишком слабой для принятия Кинетура, и теперь она расплачивается за это. И не только она!
Ваор поднялся, отпустив голову Алрона, которая бессильно упала на стол, и подошел к ширме. Одним движением он убрал ее.
Киор заметил состояние парня. Подойдя, он схватил его голову и повернул в сторону. Крик ненависти и тупой злости так и не покинул его горло.
Тело отца прибили к стене. Узкие кинжалы погрузили в плоть, прорезая ее насквозь. Лезвия особой формы не давали умереть от потери крови, но причиняли боль при малейшем движении. Следы ожогов. Его пытали так долго, что запах заполнил хижину. Ноги неестественно вывернуты. Ему пробили губы, вставив туда ветки с шипами, и связали их тетивой, заставляя шипы врезаться в десны. Язык отрезали и повесили на шею. Ваор играючи начал размахивать им, взяв в руку.
- Я боюсь, твой отец больше ничего не сможет нам сказать.
Алрона вырвало. Киор отпустил его, от неожиданности отошел назад. Ваор заливался хохотом.
- Прости, прости! Я же не знал что ты такой впечатлительный! А я еще хотел показать, как мы ему ноги ломали, - его глаза торжественно посмотрели на искалеченное тело. – Ай, ладно. Покажу. Все для тебя мой мальчик!
С этими словами Ваор схватился за дубину обшитую железом, и занеся ее над головой, ударил по руке. Послышался тугой хруст. Мучительный стон. Кость пробила мышцы, и вылезла с низу. Сквозь ветки во рту брызнула кровь.
- Ты посмотри! Он еще живой, - обратился он к Киору, который от этого зрелища невольно поморщился. – Обманывать меня вздумал. Все равно не жилец.
Слезы. Слезы бессилия и слепой ненависти падали на грязный стол. Боль вперемешку с тошнотой путали мысли.
- Прекрати, - застонал Алрон.
- Где? Где растет махолит? – громко и четко спросил Ваор. – Тупая шлюха, мучений мужа тебе недостаточно? Может мне и пацана на ремни пустить, чтобы разговорить тебя?
Мир вокруг Алрона начал терять краски. Мысли до этого пребывавшие в хаосе, исчезли вовсе. Вдруг он начал видеть комнату со стороны. Видеть самого себя за столом, свою мать и отца, Ваора и Киора. Он мог почувствовать их мысли, их чувства.