В ответ подруга взметнула руки и хлопнула себя по бокам.
– Рамона, я не верю, что это говоришь ты. Ты!.. Ты ведь Каменная жрица, ты должна…
– В первую очередь я – человек, и я не смогла бы спокойно спать, зная, что могла помочь, но ничего не сделала.
– У тебя какое-то странное чувство справедливости! Ольд заслужил наказание! – Тира ткнула в мою сторону скрюченным пальцем, но я отмахнулась от её руки и крепко сжала плечи. Встряхнула несильно, будто это могло помочь выбить из её головы дурацкие мысли.
Когда-то мы были так близки, понимали друг друга с полуслова.
Когда-то…
В прошлой жизни.
– Тира, ты ведь сама скоро станешь матерью. Что бы ты почувствовала, если бы у тебя отобрали твоё дитя, твою плоть и кровь, самое дорогое, что только может быть? – я увещевала её, призвав на помощь всё своё спокойствие, всё красноречие, но Тира молчала с непробиваемым выражением.
– А чем ребёнок заслужил эти мучения? Неужели у искателей и правда нет сердца? – я была готова кричать, лишь бы подруга меня услышала.
Тира затрясла головой.
– Рамона!.. Рамона-а! Подведёшь ты всех нас, ой, чувствую, подведёшь!
Она вырвалась из хватки и отряхнула плечи – словно моё прикосновение могло заразить её неведомой болезнью, очернить ум и душу, сделать такой же ненормальной, как я.
– Не зря считают, что рыжий цвет приносит беду. А про детей мне не говори, ты тем более ничего не поймёшь, потому что у тебя их никогда не будет, – прошипела она и, взмахнув подолом, выскочила за дверь.
Несколько мгновений я стояла онемевшая, обездвиженная – словно меня приморозило к месту. Получить удар в сердце от близкого человека – что может быть больнее?
Глава 8.
Антрим бурлил несколько дней, как похлёбка в котелке. Отец ходил мрачнее тучи, срывался на мне и даже на Орме. Больше всего подозрений вызвало то, что и Ольд, и малышка погибли в одну ночь, но зацепок ни старейшинам, ни Матушке Этере обнаружить не удалось. А мне оставалось только благодарить Матерь Гор, что обман удался.
Если богиня не выдала, значит, я поступила правильно?
Или за что мне такая удача?
Но расслабляться рано. Каждый раз, останавливаясь у зеркала, я ловила свой затравленный взгляд.
Осенняя ярмарка была всё ближе, а значит, близилась и встреча с Ренном. Только рутинные заботы помогали отвлечься от беспокойных мыслей. Мы усиленно готовились: мастерские не закрывались даже ночью, а я, когда не служила в храмах, тратила всё время на чарование амулетов.
Гладко отполированные кристаллы в ажурных серебряных шапочках ложились в деревянные шкатулки – аметист, хрусталь, берилл, турмалины. Все блестящие и одинаковые, точно близнецы. Капли изумрудов и сапфиров, благородная шпинель, рубины – украшения для богатых господ. Алмазы, сияющие гранями и рассыпающие солнечные искры, опалы с заключёнными в них звёздами, радужники и лунные камни – части живых амулетов.
У меня на пальце сидела бабочка с серебряным тельцем, слюдяными крылышками и глазками из флюоритов, готовая сорваться и улететь. Бабочка-проводник. Таких богатые родители покупали для своих детей, чтобы, если те заблудятся, насекомое указало дорогу домой.
Или вот, к примеру, амулет в виде оленьей головы. Каждый волосок был выгравирован так искусно, что зверь казался живым – сейчас моргнёт яшмовыми глазами Хранитель Охотников.
Я любовно укладывала сокровища на бархатные подушечки.
Солнечные камни – помогающие в сложных решениях. Аметисты, чернеющие при контакте с ядами. Ониксы – камни жрецов, аквамарины – Хранители Моряков.
Сегодня я щедро одарила своими силами эти камни. Как жаль, что всё это не навечно. Некоторые амулеты способны подействовать только один раз, другие слабели со временем. Не могли самоцветы долго удерживать такую текучую силу, как Дар. Его не запрёшь в клетке.
Я так увлеклась, что не услышала тихий скрип двери.
– Р-рамона?
У порога застыла Инира. С широко распахнутыми глазами и напряжёнными плечами. Бледная, но решительная.
– Хочу с тобой поговорить, – она нервно оглядела мастерскую, будто хотела убедиться, что под столами не прячутся отец и брат, а после аккуратно присела на табурет.
Видя, что подруга чем-то озадачена, я придвинулась ближе и взяла её за руку. Какая холодная кожа!
С недавних пор я считала Иниру своей подругой – не только потому, что она невольно посодействовала моему побегу на равнину и разделила страшный ритуал. Девушка подкупала своей простотой и открытостью.