Действительно, сие знаменательное событие должно было случиться буквально по приезде егерей в Сен-Мари-де-Шаз, ибо господин Бонне каким-то образом еще умудрился в тот же день, 19 сентября, прибыть в Бессе и поднять по тревоге господина де Ботерна и его людей! Неужто леса около Сен-Мари-де-Шаз были заранее подготовлены для большой охотничьей потехи? Если не были, то каким образом неуловимого и непобедимого Зверя удалось так быстро выследить, загнать и убить? А если были, то почему Зверь, существо хитрое, коварное и осторожное, прежде с такой легкостью избегавшее всяческих ловушек и разгадывавшее все человеческие хитрости, вдруг совершило столь дальний путь и обосновалось чуть ли не в парке с просеками и аллеями? Если леса все же были соответствующим образом подготовлены для удобства охотников-парижан, то кто-то, вероятно, должен был произвести вырубку деревьев и проторить дороги... Кстати, если внимательно просмотреть перечень счетов господина де Ботерна, оплаченных после его отъезда из Жеводана, там можно обнаружить очень интересную запись, которая гласит: «Людям, обрезавшим деревья и протаптывавшим тропинки в лесах в окрестностях Шаза для устройства облавы на волков...»
Но ведь всякие подобные работы в лесах связаны с шумом, гамом и криками, так что волки должны были непременно покинуть эти места... Если только волков там заранее не поселили, не приручили и не держали в особом загоне с определенной целью... Во всем этом чувствуется умысел, преднамеренность, предугадывается талантливая инсценировка, ловкий трюк! Итак, утром следующего дня, то есть 20 сентября, господин Антуан де Ботерн покидает Бессе и увозит с собой на вьючных лошадях в особых корзинах всех собак, прибывших из Парижа 17 числа, про которых он, кстати, говорил, что они, бедняги, совершенно ошалели от столь трудного и долгого путешествия. На следующий день, 21 сентября, он встречается в каком-то месте с четырьмя десятками стрелков из Ланжака, Пебрака и Шантежа. Но как они все оказались в этом месте? Кто их собрал? Когда? И кто такие эти «лучшие стрелки»? Уж не конные ли полицейские, коих с таким упорством просил у властей господин де Ботерн? Кстати, судя по записи в смете расходов господина Антуана, им заплатили за работу: «... 19 стрелкам из Ланжака и Шантежа, нанятым за 20 солей в день, уплачено 19 ливров 4 денье».
Затем господин де Ботерн, не знавший, видимо, усталости, отправился в лес Помье, расставил стрелков по местам, собрал загонщиков, указал им, в каком направлении двигаться, и принялся прочесывать лес. Но на подготовку к облаве нужно время, и немалое. Так когда же он успел все это проделать?
Из всех стрелков гигантский волк вздумал выйти именно на великого Антуана де Ботерна. Но откуда он вышел? Как он оказался в нужном месте в нужный момент? Не иначе как тем же способом, что на королевской охоте: прямо перед монархом вдруг возникает олень... Сие умное и хорошо воспитанное животное подставляет под выстрел правый бок, да еще услужливо поворачивает голову, чтобы было удобнее стрелять ему прямо в правый глаз. Как утверждал господин Антуан, его ружье для охоты на уток было заряжено пулей и зарядом дроби на 35 дробинок. Какая точность! Ну что тут скажешь, 35 дробинок, ни больше, ни меньше!
(Правда, позднее интендант Оверни уверял, что в руках у королевского охотника был большой мушкетон.) Это сколько же понадобилось пороху, чтобы вытолкнуть такой заряд? Опять же позднее господин Антуан рассказывал, что перед охотой засыпал пятикратную порцию пороха... Вот это да! И от такого запала ружье не разорвало? А господин де Ботерн, вместо того чтобы полететь вверх тормашками от невиданной отдачи, всего-то навсего отступил на два шага, как записано в протоколе? Да этот господин Антуан – истинный Геракл!
Кстати, Маньи де Мероль, самый большой эксперт по оружию, написал в своем труде, посвященном Зверю, следующее: «Всякий, кто хорошо знаком с огнестрельным оружием и порохом, а в особенности с королевским порохом и с тем сортом, что охотники имеют – порохом Святого Иосифа, каковой и использовал господин Антуан де Ботерн, ни за что не поверит в то, что человек сможет легко и без особого ущерба для себя перенести отдачу ружья, заряженного пятью или даже четырьмя порциями пороха». Но и это еще не все! Господин Антуан оказался не только равен по силе легендарному Гераклу, но он еще по удачливости и по меткости перещеголял ветхозаветного Нимрода! Ибо с расстояния в пятьдесят шагов единственная пуля влетела прямехонько в глаз чудовища, а все 35 дробинок, как записано в протоколе, разом поразили правый бок Зверя у самого плеча. Какую жуткую дыру они, должно быть, проделали в шкуре животного! Однако обращает на себя внимание тот факт, что в протоколе вскрытия трупа, составленном хирургами и врачами из Клермона и позднее тщательно переписанном господином д'Энневалем-сыном, подобная рана не упомянута ни единым словом. Документ сей хранится в архивах Пью-де-Дом, и сказано в нём буквально следующее: «...обнаружен шрам на внутренней стороне правого плеча, а также многочисленные раны на лапах, как с внутренней, так и с внешней стороны. Шкура животного пробита большими дробинами, в особенности велико количество подобных ран в левом боку».
Интересно, не правда ли? У правого плеча имеется лишь один старый, уже зарубцевавшийся шрам, зато левый бок (а не правый, как утверждал господин де Ботерн) буквально изрешечен дробью. Правда, в одном показания врачей и королевского охотника совпадают: в правой глазнице действительно засела пуля. Обращает на себя внимание и замечание хирургов о наличии ран на лапах животного, что заставляет сразу же подумать о том, что волк, вероятно, сначала попал в капкан или ловушку, а уж потом его прикончили выстрелом. Кстати, еще одно прелюбопытнейшее обстоятельство: 23 сентября, охваченный необычайной тревогой, господин Антуан (очевидно, боящийся разоблачения) взял на себя труд написать еще одно письмо интенданту, в котором он настоятельно просил изобразить убитого волка таким, каким он его описал, и чтобы на правом боку непременно была изображена ужасная рана, а также чтобы было понятно, что правый глаз выбит пулей. По разумению господина де Ботерна, резчику по дереву следовало снять мерку с волка и обвести контур тела таким образом, чтобы изображение хищника оказалось крупнее, чем волк был на самом деле. Следует отметить, что интендант все же уклонился от исполнения сих пожеланий...
Но продолжим рассмотрение обстоятельств дела. Итак, по словам господина Антуана, подраненный волк, коего он счел было мертвым, вдруг ожил, вскочил и бросился на него, а Риншар, племянник господина Антуана, всадил хищнику заряд дроби в зад, и тот, пробежав шагов 25 по полю, издох. Короче говоря, подвиг совершили члены одного семейства, и каждый должен будет получить воздаяние по заслугам. Ну а что же господин де Ботерн-сын? Как странно, однако, что он не принял участия в этом славном деянии...