- О Боже, серьезно... видеть твои страдания... это было одним из худших моментов в моей жизни.
И словно решив удержать ее на верном пути, Рейдж уговаривал ее:
- Ты должна сказать это Битти, ладно? Скажи ей, что ее мать умерла в тот момент потому, что ей нужно было услышать голос Битти перед тем, как отправляться в Забвение. Перед уходом ей нужно было знать, что с ее дочкой все хорошо - и гарантирую тебе, Мэри, если ты хоть слово произнесла в той комнате, Аннали знала, что ты была с ее ребенком. И это значило, что с Битти все будет хорошо. Аннали ушла, потому что знала, что ей можно уйти.
- Я никогда не думала об этом в таком ключе, - пробормотала Мэри. - Ты так хорошо это говоришь. Хотелось бы мне, чтобы ты объяснил это Битти.
- Может, когда-нибудь и объясню. Черт, да назови время и дату, и я буду там.
Рейдж смотрел на нее и, казалось, фокусировался на ней, хоть и не мог видеть... и по правде говоря, Мэри была абсолютно уверена, что в тот момент для него в мире не существовало ничего, кроме нее и ее проблем. Добавьте к этому его невероятную мужественную красоту, сексуальные аппетиты и большое сердце...
- Как я вообще умудрилась выйти за тебя замуж? - прошептала Мэри. - Я выиграла в лотерею.
Ее хеллрен потянулся к ней и вновь привлек в свои объятия, прижавшись подбородком к макушке.
- О, нет, Мэри. Все наоборот. Поверь мне.
Чувствуя, как напряжение покидает тело его шеллан, Рейдж медленно поглаживал ее спину круговыми движениями... и ощутил, что его вот-вот стошнит.
И не из-за всей этой хрени со зверем.
- Я знаю, что до заката еще двенадцать часов, - сказала она. - Но мне хотелось бы пойти на работу сегодня вечером. Ненадолго, и только если ты...
- О Боже, да. Ты нужна Битти, - интересно, остался еще Алка Зельцер? - Я в норме.
- Уверен?
Нет. Вовсе нет.
- Черт, конечно... сколько раз я проходил через это восстановление? Я просто поторчу здесь и отосплюсь, - потому что если он не в сознании, он не будет все это чувствовать, верно? - И по правде говоря, тебе не нужно, чтобы я что-то объяснял Битти. Ты сама можешь рассказать все еще лучше.
- Я тоже так думала.
- Нет, - он посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос, и торопливо взял ее за руку. - Мэри, ты не можешь сомневаться в себе. Слушай, ты идешь на свою войну, и худшее, что может сделать солдат - это лишиться уверенности перед боем. Не каждое сражение заканчивается победой, но каждое ты должна начинать, зная, что твоя подготовка и инстинкты безупречны. Ты не сделала ничего плохого. Ты не причиняла Битти боль нарочно. И ты точно не в ответе за то, что ее мамэн выбрала тот момент, чтобы отправиться в Забвение. На самом деле, все указывает на то, что женщина умерла, потому что чувствовала, что ее ребенок в хороших руках. Ты должна поверить в это, иначе застрянешь на месте, а это никому не поможет.
- Боже, ты как всегда прав.
Нее. Даже близко не стоял. Но разве станет он припоминать все свои ошибки теперь, когда ей предстоит справляться с реальными проблемами с этой девочкой? Он эгоистичный придурок, но не настолько мудак.
Гребаный ад, Рейдж не мог поверить, что заставил свою шеллан пройти через такое... он не мог жить с мыслью, что прошлой ночью Мэри смотрела, как он умирает... и все без единой гребаной причины.
Все потому, что он не послушался Вишеса.
Вообще-то, подумал он, нет. Все еще хуже. На самом деле он слышал каждое слово, сказанное братом, и все равно полез в битву, полностью осознавая, что ждет его на поле сражения, если парень был прав.
Кажется, это и есть определение суицида, не так ли?
А это значит, что он...
О, дерьмо.
Голова Рейджа буквально разрывалась от осознания, а Мэри продолжала медленно и задумчиво говорить о том, что сделает для маленькой девочки, каких консультантов в штате ей не хватает, и что-то еще про дядю... а Рейдж просто позволил разговору идти в одностороннем порядке.
По правде говоря, он был бесконечно благодарен за то, что Мэри чувствовала себя лучше и ближе к нему. Это дерьмо имело значение. К сожалению, сам он опять очутился вдалеке от нее, мысленно уносясь куда-то прочь, хотя тело его оставалось на месте.
Да какого хрена с ним не так? У него в жизни было все, чего он хотел – и Мэри была в его руках. У него остался шрам от смертоносной раны, но он выжил. Было столько всего, ради чего жить, бороться, любить.
Так с какого перепугу ему делать что-то подобное? Почему он побежал навстречу гарантированному гробу? И почему расстояние между ними вернулось?
Ну, было одно объяснение. Которое связывало все в большой, жирный, психически больной узел.
Рейдж часто задумывался, не сошел ли он с ума. Ну, по существу.
Его эмоции всегда были чрезмерными, прыгали от мании до злобы, и он иногда беспокоился, что в один прекрасный день сорвется за грань во время одного из таких взрывов и никогда не вернет себе трезвый рассудок. Возможно, это наконец-то случилось. И если так, то Мэри после всего случившегося меньше всего нужно было знать, что он выжил из ума.
Потому что, черт подери, почему иначе он чувствует себя так странно в собственной шкуре?
Проклятье, как будто он выиграл в лотерею и узнал, что у него аллергия на деньги или типа того.
- Рейдж?
Он встряхнулся.
- Прости, что?
- Хочешь, чтобы я принесла тебе еды?
- Неа. Я все еще сыт, - он привлек ее обратно к себе. - А вот этого мне не помешает.
Мэри прижалась крепче, протянув руку и постаравшись обнять его за плечи.
- И у тебя это есть.
«Я пытался убить себя прошлой ночью, - сказал он ей мысленно. - И я понятия не имею, почему».
Ага. Все официально.
Он выжил из ума.
14
- Это здесь.
Джо Эрли отпустила педаль газа своего дерьмовенького Фольксвагена.
- Ага, я знаю, где это, Дуги.
- Прямо здесь...
- Я знаю.
Включать поворотник не было смысла. В семь утра рядом не было других машин, и никому не было дела до того, как она проехала сквозь покосившиеся облезлые железные ворота старой школы, в которую ее мать ходила миллион лет назад.
Ничего себе. Браунсвикская школа для девочек видала лучшие времена.
Ее матери вовсе не понравился бы местный ландшафтный дизайн. Или отсутствие такового.
Но с другой стороны эта женщина могла заработать аневризму из-за одного единственного одуванчика на газоне в пять акров.
Проезжая по изрытой асфальтовой дорожке, Джо объезжала огромные ямы, в которые могли целиком проглотить ее маленький Гольф, и миновала упавшие ветки деревьев - некоторые из них уже догнивали от старости.
- Боже, моя голова раскалывается.
Она посмотрела на своего соседа по комнате. Дуги Кифер был как Шэгги из «Скуби Ду»26 - только без разговоров о немецком доге. И да, прозвище Косяк он получил не просто так.
- Я же говорила тебе сходить к врачу. Когда ты вырубился здесь прошлой ночью...
- Меня ударили по голове!
- ... ты наверняка заработал сотрясение.
Хотя любому невропатологу с этим пациентом придется тяжко, потому что у него постоянно двоилось в глазах. А онемение и звон в ушах для него были выбором жизни.
Дуги щелкал костяшками пальцев, одной за другой.
- Со мной все будет в порядке.
- Тогда перестать жаловаться. Между прочим, половина проблемы в том, что ты трезвеешь. Это называется похмелье.
Когда они проехали дальше по кампусу, появились здания, и она представила их с чистыми, не разбитыми окнами, свежеокрашенными рамами и дверьми, которые не болтаются на шарнирах. Она легко видела здесь свою мать, с ее костюмом-двойкой из кардигана и джемпера, жемчужными украшениями. Уже тогда она была нацелена на получение степени по маркетингу, хотя это всего лишь начальная школа, а не колледж.
Если не считать нравов 21-го столетия, все для ее матери так и застряло в 1950-х. И чтобы доказать это, женщина подбирала сумочки под туфли.