- Думаю, я загляну и посмотрю, что происходит.
- Пожалуйста, - Рим потянулась и хрустнула спиной. - И если тебя это устроит, я пойду домой и немного посплю?
- Конечно, дальше я справлюсь. И спасибо, что присмотрела за ней.
- Там достаточно темно, чтобы я ушла?
Мэри посмотрела на ставни, которые все еще были закрыты на день.
- Думаю... - как по команде стальные панели, защищавшие помещение от солнца, начали подниматься. - Ага.
Рим поднялась на ноги и пробежалась пальцами по светлым и каштановым прядям волос.
- Если что-то понадобится тебе или ей, просто позвони, и я вернусь. Она особенная девочка, и я просто... я хочу помочь.
- Согласна. И еще раз спасибо.
Когда девушка начала спускаться, Мэри заговорила.
- Один вопрос.
- Да?
Мэри посмотрела на круглое окно в конце коридора, пытаясь подобрать слова.
- Она... Я хочу спросить, она ничего не говорила о матери? Или о том, что случилось в клинике?
Например, что-то вроде «Мой терапевт заставил меня чувствовать себя так, будто я убила свою мать»?
- Ничего. Она только упомянула, что уедет как можно скорее. Мне не хватило храбрости сказать, что ей некуда идти. Это так жестоко. И слишком быстро.
- Так она говорила о дяде.
Рим нахмурилась.
- Дяде? Нет, она ничего такого не упоминала. У нее есть дядя?
Мэри посмотрела на закрытую дверь.
- Перенос30 .
- А, - социальный работник тихо выругалась. - Впереди ее ждут долгие ночи и дни. И долгие недели и месяцы. Но все мы будем ей помогать. Она хорошо справится, если мы дружно поможем ей пройти через это.
- Да. Это точно.
Помахав на прощание, девушка спустилась вниз, а Мэри подождала, пока стихнут звуки шагов - на тот случай, если Битти забылась чутким сном.
Наклонившись к двери, она прижалась ухом к холодной панели. Не услышав ничего, она тихо постучала и открыла дверь.
Маленькая бело-розовая лампа на бюро в углу лила мягкий свет, в остальном комната была погружена во тьму, и крохотная фигурка Битти купалась в приглушенном освещении. Девочка лежала на боку, лицом к стене, очевидно, в какой-то момент уснув. Она была в той же одежде и действительно упаковала свой потрепанный чемоданчик - и мамин тоже. Два чемодана - один поменьше, цвета травы, другой побольше, оранжевый как Читос31 , стояли в линию у основания кровати.
Голова куклы и расческа лежали на полу, вместе с мягкой игрушкой в виде тигра.
Положив руки на бедра, Мэри опустила голову. По какой-то причине тишина комнаты, ее скромные, слегка износившиеся занавески и простыни, тонкий коврик и не сочетающаяся между собой мебель тяжело ударили по ней.
Бедность, обезличенность, отсутствие... семьи, за неимением лучшего слова, вызвали у нее желание поднять температуру на термостате. Как будто больше тепла из вентиляционных отверстий в потолке могло превратить это место в подобающую маленькой девочке комнату.
Но бросьте, для решения маячащих на горизонте проблем понадобится нечто большее, чем рабочая система вентиляции и кондиционирования.
Казалось правильным на цыпочках подойти к кровати, на которой спала мама Битти, взять лоскутное одеяло и укрыть девочку. Мэри заботливо накрыла ее, не потревожив сна, который ей сейчас так необходим.
А потом она стояла возле ребенка.
И думала о собственном прошлом. После того, как рак заявил о себе, она хорошо помнила свои мысли, что с нее довольно. Ее мать умерла ужасной ранней смертью и много страдала. А затем у нее самой диагностировали лейкемию, и ей пришлось пройти сквозь год, наполненный отнюдь не весельем, пытаясь отбросить болезнь в ремиссию. Все это казалось таким несправедливым.
Как будто тяжелая доля ее матери давала Мэри карточку освобождения от трагедий.
Теперь, глядя на девочку, она пребывала в полном негодовании.
Да, черт подери, она знала, что жизнь - штука непростая. Она хорошо выучила этот урок. Но хотя бы у нее было детство с традиционными хорошими вещами, которые можно вспоминать в старости. Да, ее отец тоже рано умер, но у них с матерью были празднования Рождества и дней рождений, выпускные из садика, начальной и старшей школы. У них была индейка на День Благодарения, новая одежда каждый год, ночи хорошего сна, когда Мэри беспокоилась только о том, наберет ли проходной балл, а ее мама волновалась о том, хватит им денег на две недели отдыха на озере Джорджия или только на одну.
У Битти не было ничего из этого.
Ни она, ни Аннали не говорили ничего конкретного, но несложно было понять, какому насилию они подвергались. Ради всего святого, Битти пришлось установить стальной стержень в ногу.
И к чему все привело?
Маленькая девочка здесь одна.
Если у судьбы было бы хоть какое-то подобие совести, Аннали не умерла бы.
Но хотя бы «Безопасное место» появилось в последний момент. И при мысли о том, что это место не существовало бы, когда Битти в нем так нуждалась...
Мэри чувствовала, как ее тошнит.
Рейдж моментально проснулся, как будто в его голове сработал будильник. Резко подняв туловище с больничной кровати, он осмотрелся в панике.
Вот только приступ паники ушел так же быстро, как и пришел. Знание того, что Мэри отправилась в «Безопасное место», успокоило его, и он знал это так точно, как будто она произнесла это ему на ухо. И наверное, так и было. Они уже давно использовали зверя как доску для записок, если Рейдж находился в полной отключке.
Это работало, и не приходилось искать ручку.
Но он все равно по ней скучал. Все равно беспокоился о собственном умственном здравии. Но та маленькая девочка...
Свесив ноги с кровати, Рейдж несколько раз поморгал, и да, даже поработав веками, оставался слепым. Да какая разница. В остальном он чувствовал себя сильным и здоровым - физически, по крайней мере - и если не торопиться, он чудесно справится с душем.
Двадцать минут спустя он появился из ванной абсолютно голышом и благоухая как роза. Удивительно, что небольшое количество мыла и шампуня способно сотворить с парнем. И хорошая чистка зубов тоже. Следующий шаг? Еда. После появления зверя и последующего промывания желудка его живот казался голодной бездной, и лучшее, что он мог сделать - это закинуть туда углеводов для переваривания.
Двенадцать французских багетов. Четыре пачки бубликов. Три килограмма макарон.
Что-то типа того.
Выйдя в коридор, Рейдж гадал, сколько времени займут поиски дороги...
- Наконец-то, мать твою...
- Ты не мог бы надеть полотенце...
- Фритц принес тебе одежду...
- Ты вернулся, засранец...
Все его братья были здесь, их запахи и голоса, их полный облегчения смех, их ругательства и колкости были тем, что сам доктор прописал. И когда они стали обнимать его и шлепать по голой заднице, Рейдж невольно поддался эмоциям.
Он уже был обнажен перед ними. #КучаПрочувствованныхСпасибо
Боже, во всей этой лавине воссоединееееения все было тааааааак хорошоооооо, что нельзя было не ощутить очередной приступ вины за свой эгоизм и то, через что он заставил пройти Мэри и всех своих братьев.
А затем прямо перед ним прозвучал голос Ви.
- Ты в порядке? - спросил брат своим хриплым голосом. - Вернулся в норму?
- Ага. Я в рабочем режиме, не считая зрения. - Мне тоже жаль. И я боюсь. - Знаешь, просто немного устал...
Бац!
Удар в подбородок настиг из ниоткуда, такой сильный, что голова запрокинулась и едва не слетела с позвоночника.
- Какого хрена! - рявкнул Рейдж, потирая челюсть. - Что...
- Это за то, что не послушал меня, черт тебя дери.
Хрясь!
Второй удар пришелся с другой стороны, и это хорошо - отек будет с двух сторон, и лицо будет смотреться не так ужасно.
- А это за то, что сорвался рано и испоганил нашу стратегию.
Собрав мозги в кучу во второй раз, Рейдж схватился за челюсть обеими руками. Потому что в противном случае нижняя часть черепа могла просто отвалиться.