Сразу понятно: "Русь". Хоть бы и "Мордовская". Сами эрзя так не только не сделают - не додумаются, у лесовиков - конницы нет. Дело не в конях - в мозгах, в навыках.
Один отряд. Что со вторым - неизвестно.
С этими... - сложно. Но договорились:
-- Исполняете мой приказ. Пока Вечкенза не придёт. Если "нет" - вон литвины да нурманы. Вразумят. Здесь же и закопают.
"Эмигранты и предатели" покрутили своими языческими носами, посмотрели, что могилы уже копают, что у меня церковных хоругвей нет, крест на пупе не болтается.
-- А попы у тебя есть?
-- Есть. Чимахай. Не боись - он вас не тронет. Пока не побежите. Ну, а если... Топорами живых положит. Мёртвых - в пекло отправит. За трусость. По вере каждого.
-- Ну, тогда другое дело.
Нормальные мужики. Встали в работу - дерева валять.
Потом отряды повалили один за другим. В разном состоянии. Большинство, к моему удивлению и радости - успешны.
Разок заскочил между крыльями леса небольшой загон половцев. Быстро поняли, что им тут будет плохо и убрались. Меня это встревожило - не всех вырезали.
Через день заявился такой... панкура. Здоровенный, оружием увешанный. С крашенным гребнем на голове и большим бубном на спине. Сначала "права качал":
-- Я великий вождь! Я иду в свой кудо! Никто не остановит меня!
Потом вытолкнул женщину-полонянку:
-- Это - выкуп. За проход.
Не понял. Он меня, что - за придорожного "мытаря" принял?
Женщина в годах, русская, хорошо одетая. По повадкам - из вятших.
-- Ты кто?
-- Я - княгиня Ольга.
Кто-о?!
Хорошо, что я не страдаю косоглазием. А то у меня глазки так бы и... заскочили. И не ел с утра - заворот кишок тоже не грозит.
Теперь - то же самое, но помедленнее.
-- Святая и равноапостольная?
Тут уже она на меня вылупилась. Потом хохотать начала. Пальцем показывать. Отсмеялась, объясняет:
-- Я - княгиня Черниговская, вдова князя Владимира Давыдовича, мать князя Вщижского Святослава Владимировича...
-- Магога?! Изя Давайдович - тебе деверь?!
Снова удивилась, посмотрела оценивающе:
-- Что ж, хорошо, что и среди поганой мордвы слава князей из дома Рюрика известна. Вели вернуть мне моих служанок и вещи. А этого... хамло крашенное с бубном, вели казнить. За неуважение, за вольности и непотребство, к русскому княжескому дому явленные. Муж мой за это тебя пристойно наградит.
Факеншит уелбантуренный! Сословно-любовно-этнический...
-- Ты - жена хана Башкорда?!
Она покровительственно улыбнулась, смерила меня взглядом, милостиво добавила:
-- И вели шатёр поставить. Не пристало всякой... чуди белоглазой на княгиню русскую зенки вылуплять.
Я... как-то растерялся. Но вид суетящихся на засеке мордвинов напомнил о насущном:
-- Э... А где Башкорд?
Она отошла уже шага на три, полуобернулась, бросила через плечо:
-- Хан-то? По делам отъехавши. Скоро прискачет. Да не боись ты. Как он эту... из чащоб вылезшую погань... посечёт, да тебя к нему приволокут - я словечко замолвлю. Кыпчаки-то - не звери лесные. Погоняют плетями малость для острастки, да и отпустят. Шатёр вели. Да прогреть добре - замёрзла я малость.
Она была абсолютна уверена в своём праве приказывать, в безусловной обязанности окружающих исполнять её требования, нестись по мановению её руки, стремиться прислуживать, угождать ей.
"Живенько! На цырлах! Плетями - только малость. Чисто для острастки"... Настоящая русская княгиня, аристократка до кончиков ногтей и волос.
-- Стоять.
-- Что?! Ты что, сбрендил, забыл перед кем стоишь?! Мурло бродячее! Я княгиня! Из дома Рюрика! Понял, пёсьий сын?!
-- Ты не княгиня. Ты - не рюриковна. Ты блудливая сучка средней потрёпанности. Вшивая подстилка из юрты шелудивого поганого. Ноготок, взять, взбодрить, ободрать.
Кто-то не только из пленников, но и из мордвы, попытался возражать. Пришлось потянуть со спины "огрызки". Сбоку, с кучи валежника поднялась косматая голова крокодила - Курт зевнул, облизнулся и демонстративно приступил к ожиданию. Сейчас можно будет поохотиться на этих глупых обезьян в овечьих шкурах.
Ноготок с подручными приступил. Баба заорала. Народ вылупился и отодвинулся. Только приведший её панк рискнул поинтересоваться:
-- Ну и хорошо. Раз ты принял выкуп - мы пойдём.
-- Стоять. Твоё имя? - Тырпыр - дикий голубь... Так вот, голубок - не тыркай. Пока не пыркнули. Построй людей, перечитай. Мой отрок - всех перепишет. Потом встанешь со своим отрядом вон там. Кто уйдёт - умрёт. И ты - тоже.
-- Это... нечестно! У нас уговор! Ты бабу взял - дай свободный проход!
-- Где ты видишь бабу? Бабы - в полоне, полон ещё не делили. А это не баба - это оружие. Наконечник копья, направленный в сердце орды. Ты им пользоваться не умеешь. Поэтому, на время боя, это оружие беру я. Иди.
На снегу, в одной коротенькой рубашке, на коленях, с вывернутыми руками и распущенными в беспорядке волосами, княгиня выглядела несколько иначе. Чем десять минут назад. Рядом, на овчине, лежала её одежда и украшения.
-- Ноготок, а где крест?
-- Не было.
-- Ты! Ты сдохнешь страшно! Он выпьет твою кровь, выжжет твои глаза, съест твою печень... А-а-а!
Женщина пыталась отстаивать своё достоинство. Свои права. Которых, по моему мнению, у неё нет. Я просто ухватил ком рыхлого снега и сунул под рубашечку. Ком большой - хватило от низа её живота до горла.
-- Ты - не княгиня, ты - не рюриковна. Ты - курва. Ты ушла к Башкорду своей волей. Не спросив ни отца с матерью, ни братьев, ни родню мужа покойного, в дом которого ты вошла. Ты бросила сына, ты бросила род Рюрика, ты оставила родину, ты предала веру. Даже крест сняла. Чтобы понравиться своему... козлу. Ты - бесчестная и безродная дрянь. Изменница. Изгойница. Подстилка в юрте. Кусок пока живой падали с глазами. По делам твоим - с тобой и будет.
Ей заткнули кляп и завернули в тулуп. У меня начали прорисовываться намётки будущего боя, в котором эта... ханум-княгиня должна была сыграть свою роль.
Её молоденькая служанка оказалась куда более сговорчивой. И - разговорчивой.
Становище хана размещалось в середине дуги у южной опушки леса. Воинов там оказалось мало, потому что хан с нукерами и слугами ушёл на юг - проверять кочевья, раскиданные по притокам. Его ожидали через несколько дней, но он мог явится быстрее - гонцов к нему успели послать.
Девка была... ничего. И явно напрашивалась. Но... не знаю у кого как, а мне вот это предбоевое состояние, напряжение всех эмоциональных сил, ожидание неизвестности, возможно - смерти... Я, конечно, законченный лесбиян. В смысле - люблю женщин. Но чисто мужские забавы, особенно с привкусом собственной погибели - занимают меня более.
Стремление всё предусмотреть, расставить отряды, поддержать людей, наказать трусов...
Ждать. Терпеть. Прислушиваться. Готовиться...
Извини, красавица, не до тебя.
Земляничный ручей находился ближе к восточному краю дуги становищ. На третий день оттуда, с восточного края, пришёл последний отряд. Оставались дальние отряды с западной стороны.
Ждём. Терпим. Готовимся.
У нас оказалось довольно много кыпчакских коней с упряжью, и мы попытались сформировать из мордвы конную полусотню.
А из кого?! Ни один из здешних народов, включая пришедших со мной литвинов и нурманов, наездниками не являются.
Как прикалывались греки, когда Святослав-Барс в Доростоле заставил свою дружину на конях биться - известно. С тех пор на "Святой Руси" выучка у гридней изменилась. Но здесь-то - нет!
Мои... Я видел чего стоило Ивашке, Чарджи и Салману выучить моих людей конному бою. Марш был долгий, тяжёлый. Моих... поберегу. А вот из местных что-то...