Что необходимо сделать - сделано. Остальное... судьба.
Очень поганое состояние. Сиди и жди. Нервное напряжение зашкаливает, а делать ничего нельзя - менять что-то в последний момент - только портить.
Кутузов был мудр - он на поле боя спал. А я - не могу. Не хватает. Мудрости.
Остатки мордовской конницы прорысили по полю, высоко и беспорядочно вскидывая комья снега, ушли на правый, дальний от меня, фланг засеки. Там последний проход, который сейчас спешно закрывают.
Ага, вижу длинную фигуру того панка, который недавно рассказывал сколько покойный Пичай задолжал его папе. Славы ему захотелось! Будет. Там самое скверное место по рельефу. Как бы половцы лесом не обошли. Надо бы ещё дальше по ручью дозорных послать... О-хо-хо... Спокойно.
"И что положено кому - пусть каждый совершит".
Стоик-неврастеник.
Интересно - а мне что сегодня "положено"?
Потерпи Ванёк, подожди чуток. Будет тебе - и положено, и поставлено, и на куски порублено...
В неверном свете луны, в подымаемой тысячами конских копыт снежной взвеси, было тяжело отслеживать перемещение этих... "степных тараканов". Они перескакивали от одного борта ловушки до другого, проезжали вперёд и отходили назад. Сливались друг с другом, проскакивали сотню шагов сплошным тёмным комом, вдруг разделялись и расходились в стороны.
На засеке неразличимой массой шевелилась мордовская пехота. Несколько тёмных силуэтов, копошившихся внизу у ручья, то ли - лёд разбивали, то ли - воду наверх подавали, вдруг кинулись в ледяную воду, стремясь перескочить на половецкую сторону. Сверху завопили, по беглецам ударили стрелы. Кто-то упал в воду, кто-то выскочил на берег. Несколько степных всадников со всего маха погнали коней к ручью, ответили стрелами на засеку, подхватили кого-то из "перескоков".
Теперь Башкорд будет знать о нас кое-что полезное. От убежавших пленников-соплеменников. Что мы довольно немногочисленны, что мы довольно слабы. И что у нас - его жена.
Возможно, это сподвигнет его на атаку.
Потому, что нам нельзя просто постоять!
Нельзя их отразить, нельзя допустить, чтобы орда ушла в Степь. Нам не нужна победа! Только - истребление. Иначе они вернуться.
Были бы в степи - полчаса и конница Башкорда начала бы рубить бегущую беззащитную мордовскую пехоту. Были бы в лесу - после первого удара мордвы дротиками и стрелами - половцы выскочили бы из чащоб как ошпаренные. Но вот так...
Фактор времени.
Конная армия не может долго стоять здесь - нечем кормить коней.
Если Башкорд уведёт своих в сохранившиеся южные становища, то через неделю он сможет спокойно вернуться. Проход через Земляничный ручей будет открыт - мордву здесь не удержать, варить суп из ремней и щитов - никто не будет, они просто разойдутся по домам. Через неделю орда войдёт сюда - как к себе домой. И запалит все кудо. Отсюда и до Теши. Весь Эрзянь Мастор. И дальше - до Всеволжска.
Ужас-с!
Меня устраивают оба варианта: или Вечкенза бьёт здесь Башкорда, кладёт кучу своих воинов, становится национальным героем, признанным вождём мордовского народа. И ведёт его туда, куда нужно мне. Или Башкорд вырезает эрзя, а остальные, битые, голодные и испуганные, "чудом уцелевшие" - приходят под мою руку. В любом случае у Всеволжска появляется надежда пережить эту зиму. Бог даст - и весь год.
По русской мудрости: "перезимовали зиму, теперь перезимуем лето".
Башкорд уже потерял... треть? Четверть? Сколько ещё он положит здесь, на засеке? Если даже племени эрзя больше не будет, я смогу весной перекрыть это "горлышко" своими силами, и кипчаки не войдут вольно на ставшие вдруг свободными земли.
Так чего же я голову свою подставляю?! - А - того!
Я обещал Вечкензе встретить его. Здесь. С войском. Иначе бы он не рискнул, не был бы столь убедителен в разговорах с азорами, столь уверен в своём марше по ледяной степи. Он доверился моему слову.
А я... "Зверю Лютому" - лжа заборонена. Царицей небесной. Главное - самим собой.
Шукшин как-то сказал: "Если ты обманул человека - не думай, что он глуп. Просто он доверял тебе больше, чем ты этого заслуживаешь".
Я - не лгу. Потому что - "заслуживаю большего".
Глава 471
Количество всадников на поле перед моими ногами постепенно увеличивалось, их плотность возрастала. Несколько слитных групп, отблескивая наконечниками копий и пик, выделяясь хорошим вооружением и высокими конями, двигались сквозь более редкую толпу ближе к ручью. Вокруг них, как вокруг катящегося снежного кома, толпа уплотнялась, стягивалась, двигалась вслед или рядом с ними.
Луна из-за моей спины поднималась всё выше, подкрашивая снег, пока ещё белый - в лимонный оттенок. Хотя я бы назвал такой цвет - желтушным.
Снежная пыль, взбиваемая тысячами копыт, смешивалась с клубами пара, горячего воздуха, выдыхаемого конями и людьми, со струйками тумана от открытой морозу воды ручья. Колдовской фатой, просвечивающей, мерцающей в больном свете луны, накрывала неясно, непрерывно шевелящуюся в ней массу "шестиногих степных тараканов". Стягивающуюся, концентрирующуюся, надвигающуюся. Противоестественную, злобную, смертельную, опасную, неостановимую...
С засеки что-то завопили, из толпы конных у уреза воды ответили истошным высоким воплем.
***
Обычное начало битвы: обмен оскорблениями. До меня далековато - метров двести, двести пятьдесят. Слов не разбираю, но понятно, что матерятся. Что-то там про анатомию противника. Слова-слова...
Поставить бы там, на засеке между сучьями, хоть какой 6П50. Который "Корд". И не надо извращать язык никакой нелитературной физиологией... и зоотехникой, как я слышу. Даже старенького ДШК вполне хватило бы...
Мда, как сильно производство многозарядного и автоматического сократило филологическое богатство наших народов!
***
Тут в середине засеки, наверху, запалили факела. И подняли дерево. Вертикальный ствол без сучьев, на котором, привязана за руки над головой, висит женщина. С распущенными волосами, закрывающими лицо, в короткой рубашоночке.
По высокому берегу ручья прошёл вой радостных воплей, по низкому - смутный гул негромких ошарашенных возгласов.
Вечкенза выскочил на небольшую площадку возле бревна с женщиной, и начал, непотребно кривляясь всем телом и дико вопя, размахивать руками. Бесноваться. Изображать неприличные жесты.
Среднего пальца здесь не показывают. А смысл колечка из сведённых большого и указательного пальцев ближе к арабскому - "анус", а не к американскому - "ок".
Потом инязор ухватил женщину за волосы, дёрнул, заставил поднять лицо.
Для всеобщего опознания.
Во избежание сомнений.
Она была вполне в сознании, дёргала головой, пыталась освободится.
"Она" - княгиня. Княгиня Ольга. Не - равноапостольная, не - святая. Бывшая - Черниговская, бывшая - половецкая. Теперь вот... вообще бывшая.
Инязор отскочил в сторону, схватил факел на длинной ручке и стал тыкать. В неё. В ноги, в бёдра, в бока, в живот. Женщина, привязанная довольно свободно, пыталась отклонится от огня, извивалась, отбивалась ногами. Сорочка на ней, пряди мечущихся волос вспыхивали... и гасли от комьев снега, кидаемых прислужниками.
Танец.
Танец у шеста.
Танец с раздеванием.
Стриптиз.
Все нормальные люди начинают свои битвы нормально - с взаимных оскорблений, с поединков богатырей. У нас - сольный порно-балет для затравки.
А что ж вы хотели? - На десятки вёрст вокруг "Зверя Лютого" нормальность - не нормальна.