Вдруг, вскинув глаза, вглядываясь прямо в меня, с некоторой надеждой в голосе, спросил:
-- Может ты меня... сказнишь? А? Как-нить... по-быстрому. Топором, там. Стук-грюк и всё. А то душе... муторно. И чтоб отпели. Ну... как всех. Как нормальных. А?
Уловив мою недоверчивость, начал угрюметь просветлённым, было, лицом.
Снова замкнуться, сделать обычную зверскую морду, я ему не дал:
-- Головушку твою срубить - дело не хитрое. Простых путей ищешь, лёгких. А далее-то что? Как ты, с грузом дел таких, к Богородице на глаза явишься? Полюбоваться как, на тебя глядючи, Матерь Божья слезами заливается? Стыдно, Урюпа. Душу твою, какая она ни есть, а всю - стыд сожжёт, в куски порвёт. Это ж такая мука будет... Мои застенки с дыбами хитрыми да клещами калёными против того - перины пуховые.
Можно ли этому Урюпе верить?
***
Попандопулы всё больше об разных парожоплях волнуются. А ведь главный вопрос любой коллективной деятельности - вопрос доверия. Можно ли вот этому конкретному человеку верить? Этому человеку, в этот момент, по этой теме...
Верно сказал царь Соломон:
"Глупый верит всякому слову, благоразумный же внимателен к путям своим".
***
Глава 477
-- Не мной сказано: "Разница между закоренелым грешником и святым праведником в одном - праведник успел раскаяться". А ты - не хочешь. Ты сам себя этого "успел" - лишаешь. Ну и кто ты после этого?
-- Глупость толкуешь, Воевода. Мне, по грехам моим - никакого прощения быть не может. Велики грехи мои тяжкие. Неотмолимы, неискупимы.
-- Ну, это не тебе и не мне решать. Вот то, что ты по той дорожке даже шажка сделать не хочешь, даже глянуть в ту сторону не пытаешься - то твоя забота.
-- Да ты не об том толкуешь! Мне, по делам моим - смерть немедленная!
-- Урюпа! Кончай слезу выжимать! Мозгой пошевели! Да не про баб, а про закон! Закон простой: с Всеволжска выдачи нету. Кто ко мне пришёл - всё прежние грехи - списаны! Ты ныне - как младенец чистый! Если только уже здесь не успел... замараться. И никто - ни закон русский, ни княжья воля, ни твой... боярин Радил - мне не указ. Я - Не-Русь! Понял?
-- Э... Слыхал. Люди сказывали. Только... не верится мне. Городец вон, тоже от Руси далёко, Радил своей волей правит. А закон-то - русский.
-- Тебе "Указ об основании Всеволжска" принести? С княжескими печатями? Суздальского, Рязанского да Муромского князей? Ты ж грамотный - сам, своими глазами прочитаешь.
-- Дык... это... да. Не сочти за обиду, Воевода, а дозволь хоть одним глазком...
Пришлось поднимать задницу. Урюпа пергамент чуть на укус не пробовал, по шнуркам, на которых вислые печати привешены - носом проехался, с обеих сторон по-разглядывал. Тоже... "внимателен к путям своим".
-- Эта... и правда. А чего ж, тогда ты, Воевода, меня Боголюбовскими застенками пугал?
-- А того. Приказать мне - никто не в праве. Вон Радил тебя не выдал - это его преступление. Против закона Русскаго. А я не - Не-Русь. Не выдам - нет преступления. А вот если я тебя в Боголюбово пошлю... к Лазарю, к послу моему тамошнему... в кандалах, к примеру, чтобы не сбежал дорогой. А дорогой тебя суздальские цапнут. И запытают насмерть. То... закона нарушение - на Боголюбском будет. Я ему пальчиком погрожу, он - извинится. Чего промеж государей не случается? Подарков, поди, пришлёт. Во искупление. За-ради меж нами дружбы упрочения. Вот и прикинь - есть ли у меня причина такая, чтобы с тобой добром разговаривать? А не сменять тебя, жизнь твою - на стопку шкурок или, там, серебришка горсточку?
Да, причина - есть. Моё слово.
Догадается ли?
***
Я не отдаю своих людей. Я взыскиваю за вред, им причинённый. Но это мало "знать на слух" - нужно постоянно "держать в уме". А оно - "не держится". Для этого надо пожить у меня, вывернуть мозги по-новому.
Как крестьянская община сдаёт своих - "прими за мир муку, пострадай за обчество" - я уже...
Но и в благородном аристократическом средневековом обществе постоянно "сдают своих". Продают холопов, дарят любовниц, отдают смердов... это - "людишки". Хоть бы и свои.
Отправляют для удовлетворения личного глупого злобствования на лютую смерть. Как Курбский - своего стремянного Василия Шибанова. Новгородские бояре посылают посольство в Киев. Послам рубят головы. Новгородцы шлют следующих послов. "А что прежних казнил - мы не в обиде".
Сословное, местечковое, родовое общество. Стратифицированное. Иерархическое. "Свои", даже и среди тех, кто в твоём дому за столом с тобой сидят, вместе хлеб едят - не все.
Тамерлан спрашивает полонянку Авдотью Рязаночку:
-- Кого отпустить с тобой на волю?
-- Брата.
-- Не отца с матерью? Не мужа с детишками?
Для Авдотьи более всех "свой" - родной брат. Остальных "своих"... она "сдаёт".
Она объясняет логику своего выбора и, очарованный её разумностью, Тамерлан отпускает всех.
Сказание. Сказка.
Урюпа покрутил головой. Будто ощутил шеей удавку палаческую. Вздохнул тяжко. И начал рассказывать.
Повторюсь: как же тяжело быть прозорливым!
Ещё тяжелее - когда отказываешь в этом свойстве другим. По идиотскому основанию: я ж - попандопуло! Я ж с 21 веку! Мы ж там все... огогуи и огогуйчики!
Мы все здесь - дурни бессмысленные. Даже зная - не туда смотрим. Не об том думаем, не то - важным почитаем. Не понимая оттенков, аборигенам - очевидных, само собой разумеющихся - не того боимся, не от того защищаемся.
Мне этот Радил - полу-легендарный персонаж. У американцев - "Билл с холма", у нас - "Радил с горки". Какой-то чудак, из "старины седой", который построил на какой-то "Княжей горе" "острог" с "оплотом". Да таких в России - десятки!
В лучшем случае - толковый командир, проведший успешный захват и укрепление важного плацдарма в эпоху "древности глубокой".
Ну и фиг с ним! Был такой "добрый молодец", честь ему и хвала. Мне-то что с того?! У него - его "архаические тараканы в голове", у меня - мои, "прогресснутые".
А он не "был" - он "есть"! Он живёт, думает, действует. Меняя жизнь людей вокруг себя, меняясь сам вместе с течением жизни. Развивая свои возможности и границы допустимости в сторону максимальной эффективности достижения собственных, тоже - меняющихся с годами, целей.
Тот молодой боярин, который, двадцать лет назад, вёл "прелестные речи" с киевским вече по воле князя Изи Блескучего, который двенадцать лет назад по приказу Долгорукого зацепился "острогом" за "Княжью Гору" и нынешний градоначальник - несколько разные люди.
"Я-утренний отличаюсь от я-вечернего больше, чем один человек от другого".
А уж как меняется человек за двенадцать лет жизни на передовой...
Будучи человеком умным, Радил осознаёт свои цели, свои интересы. Будучи человеком энергичным, деловым - действует для их достижения.
Пойми человека. Пойми его цели, возможности, границы допустимого. И станешь пророком.
***
"Основание Всеволжска" для Радила выглядело, на первых порах, как глупый каприз Боголюбского:
-- Вымрут или вырежут. На Стрелке - такой силой не удержаться.
Мы - удержались. Цепь событий, каждое из которых выглядело странностью, случайностью - не прерывалась, раскручивалась. Позволяя городку не только существовать, но и расти. Быстро. Стремительно.
-- Это - неправильно! Так - не бывает! Я же сам, здесь, в Городце - такой же! Я всё это прошёл! Они там нынче же передохнут!