-- Кроме как клянчить - мы ничего не можем. На приступ... Брать город князя Суздальского...
Как сказал однажды Барак Обама: "Я не против всех войн, я против тупой войны".
Не знаю - как в ихнем бараке, может, им - новость, а на моём чердаке - это аксиома.
-- Повторю: Радил - враг. Но - не дурак. Раз сумел Городец поставить и столько лет посреди врагов усидеть. Его, прежде чем перемочь - надо переумнить. Для того понять - что он думает.
-- Ну, знаш, чужа душа - потёмки.
-- Так посвети! Мозгой своей! Думай, Ивашка!
-- А чего тута думати? Тута ж ясно.
О, голос из угла. Там, в закуточке сидит, опустив стриженную голову, Потаня. Крутит пальцы - "ёжиков сношает". Ему, смерду, бывшему холопу, голове Поместного приказа, которые испомещает крестьян, который сельским хозяйством занимается - все эти дела воинские... Ему о них судить - и невместно, и неинтересно. Раз голос подал - достали мужика. Своей глупостью.
-- Спустить ему обиды людям наших - не можно. Воевать с суздальскими - не можно. Пугать их - бестолку. Стал быть - посла слать. Разговаривать. Выкупать, может...
-- Умница! Радил, не считая меня дурнем, ждёт от меня посылки посла. Для разговора, торга какого-то, чтобы вызнать чего, чтобы нас нагнуть да попользовать... Следующий шаг: почему он малька в Балахну послал?
-- Эта... Ну... Чтобы ты, значится, посла... Я ж сказал!
Плохо. Копает глубоко, но очень медленно. Нет навыка развернуть идею в цепочку следствий. Область анализа непривычна?
-- Посуди сам. Вот поехал сигнальщик из Балахны в Городец. И не вернулся. Чтобы я сделал? - Послал человека разбираться. Чуть раньше-позже, а дело до разговоров так и так дошло бы. Нет, Радил послал своего гонца. Чтобы я нынче же дёргаться начал. Про вышки Хохрякович ему, наверняка, рассказал. Радил прикинул - когда я сигналку получу. И сразу начну... подпрыгивать. А чтобы я быстрее шевелился, гонцом его сказано: "Завтрева - светлое воскресенье. А в понедельник - суд да казнь...".
Скверно. Не обращают внимание на детали. Не дочитывают текст задачи до конца. У школьников - довольно типовая проблема. Но мы тут не корни по Виетту ищем.
Мелочи, исключения. По мейнстриму - корабли должны плавать. В реале - они тонут. На риф напоролся, в другого въехал... "Стрим" бывает не только "мейн". Тонут.
-- Радил сообразил, что у нас один путь - послать посла. И - подтолкнул время. Своим мальчишкой, переданными словами. Складываем один и один - получаем два. Вот нынче, вот спешно сегодня, я должен послать человека к нему на разговоры. От Стрелки до Городца шестьдесят вёрст. Быстро, саночками резвыми. Понятно?
-- Да вроде... Так дружину распускать?
-- Погоди, Чарджи. До конца не докопались. Снова вопрос: почему Радилу нужно, чтобы посол был послан сегодня? Прям с утра? Бегом?
-- Ох и нудно же ж. Слушай, Иване, ты уж решай: ехать или не ехать. А то тяжко-то... мозги уж у всех по-завивалися.
-- А зря. Дело-то, Аким Яныч, об твоей голове.
-- Почему - понять трудно. Мало ли у того Радила резонов быть может? Может монаси с того, с Феодоровского монастыря напели чего? Или кудесник какой предсказал смерть скорую. Вот он и торопится напоследок. Гадостей понаделать.
Николай отмер. В начале разговора он был очень удручён собственными промахами, помалкивал. Шустрил, чтобы замазать ошибку, выслужиться. А жаль - ум живой, опыт, как-то сравнимый - есть. Теперь есть надежда и от него получить добрый совет.
Насчёт монахов... Отрубленная Феодором Стратилатом золотая голова Афродиты... Казнь моих ребят... Какая-то ассоциация есть... Уж очень неявная. Фигня! Ложное срабатывание.
-- А попроще? Из нашего, земного? У Радила цель - чтобы Всеволжска не было. Соглядатые ему места, куда бы ткнуть - всё посыпалось - не указали. Епископа ублажал-обхаживал - не помогло. Послал поджигателя. Опять - бестолку. Что остаётся? Поднять племена? - Мы с ними в мире. Своей силой справиться...? После разгрома Феодора в Балахне понятно - вряд ли. Со стороны звать? На Оке - Живчик, у эрзя - Вечкенза. Эмир? - Далеко, Радилу не дотянуться. Остаются две силы - князь Андрей да новогородские ушкуйники. Ушкуйники до весны не придут. Да и как с ними сладится - бог ведает. Клязьменских мы, вон, урезонили до смерти. А у него - горит. У него Хохрякович на руках, да точильщик... Не то - в застенке, не то - в могиле. И остаётся ему одно - провокация.
Факеншит! Что они на меня так вылупились? А, блин, слово незнакомое!
Глава 479
***
Как же перевести-то?
Побуждение, возбуждение, подстрекательство? - Фигня! Синонимичность - неполная, не покрывает смысловых оттенков.
К примеру, "подстрекательство" от "стрекала" - острого колющего предмета, жала. Назначение: причинять животному боль, заставлять двигаться в нужную сторону. Подстрекательством можно с конём заниматься. Если у тебя шпоры.
Показать коню сахарок, чтобы он подошёл к тебе - подстрекательство?
Нет в русском языке такого понятия, не свойственно русским такая манера поведения! Я уже говорил о длине ряда синонимов, отражающей распространённость явления в народной жизни.
"Предательское поведение, подстрекательство кого-н. к таким действиям, к-рые могут повлечь за собой тяжёлые для него последствия".
Не просто "побуждение", которое может быть побуждением к обычным, даже - полезным действиям, к усердному учению, например, но "побуждение" - предательское. Не болью - шпорой в бок, а сахарком - в пропасть.
"Побуждение обманом" - к действиями гибельным.
***
-- По представлениям Радила - я должен послать немедля посла. Кого? Хохрякович, наверняка, на такой вопрос ответ сообразил. Дело серьёзное, горящее. Аким Янович - посольский голова, единственный боярин с шапкой, Радилу равный. Ехать - Аким Яновичу. Однозначно. Иное воеводе Городецкому - с порога плевок. Когда Аким поедет - известно. "Немедля". Радил устраивает засаду. Долго в зимнем лесу не высидишь, но и не надо - сегодня всё сделается. Акима режут. Кому-то дают убежать. Чтобы донёс до меня - городецкие батюшку убили. Отец родной - не слуги-приказчики. Кровь во мне закипела, собрал войско, пошёл к Городцу. Взять городок... непросто. Посередь зимы, в поле, без осадных машин... долго и кроваво. А Радил гонца к Боголюбскому гонит: Ванька-лысый - вор. Твой, государь, город, побить-пожечь пытается. Андрей бьёт по нам. В полную силу.
-- Рисково. А ежели ты Городец возьмёшь да злыдня такого... как епископа?
-- Риск - понимать надо. Он нашей дружины, Чарджи, не видал. В Балахне бой был... сутолочный. В племенах... воины ли они? Да и прав он: навыка городки брать - у нас нету. Те игры, которые вы с Артемием тут, на обрывах накатываете... в реальном бою ещё не были.
Я внимательно рассматривал своих ближников. Ольбег, поймав взгляд, смущённо закрыл рот. Терентий уныло смотрит в потолок. Я знаю, чего он боится: вдруг я велю ставить крепость вокруг города. Это всему городскому хозяйству... капец. Внутри стен нужно строить иначе.
Не подымает стриженной головы Потаня, продолжает "сношать ёжиков", думать тяжёлую крестьянскую думу. Бить - не бить, воевать - не воевать... Велят - пойдёт. Но лучше бы без таких забав.
Напряжённо соображают Точильщик и Николай. Им обоим сегодня было стыдно. Теперь оба переживают. За свои ошибки. За своих людей. Но - по-разному. У одного, похоже - потеря сотоварища, у другого - сотоварища измена.